Плавая в собственных мыслях, бегу на остановку. На улице
оживлённо, утренний час пик.
Бах! Моя сумочка падает на асфальт. А плечо простреливает болью
от столкновения с каким-то прохожим.
– Ой! Милая девушка, простите, пожалуйста! Я как слон в посудной
лавке. Чуть не покалечил такую красавицу!
Держусь за плечо. Очень больно, но губы норовят растянуться в
улыбке.
– Вы как? Нормально? Не убил? – взволнованно спрашивает
незнакомец, поднимая мою сумочку.
Симпатичный мужчина, улыбка обворожительная, в глазах
неподдельное участие.
– Ничего... Жить буду, – потираю плечо.
– Тороплюсь просто очень, – оправдывается мужчина. Отдаёт мне
сумочку. – Извините ещё раз. Будьте осторожны.
Уходит.
Ловлю своё отражение в панорамном окне отделения банка. Щёки
румяные, глаза неожиданно горят.
«Слышала, Варь? Ты всё ещё милая девушка и красавица. А не
«душная домохозяйка, ходячий антисекс и зажравшаяся дура».
Это самые частые определения моей персоны, вылетающие из
поганого рта моего будущего бывшего мужа. Удивительно, как быстро
можно занизить человеку самооценку. Валера в этом преуспел.
Теперь я готова улыбаться от комплиментов незнакомца, который
чуть не сбил меня с ног.
Да уж...
Вспомнив про собеседование, вновь тороплюсь к остановке.
Провожаю уходящий автобус взглядом. Не успела... Придётся взять
такси, а это для меня сейчас лишние траты.
Я заново учусь жить, ни на кого не надеясь. Последние пять лет
Валера был единственным кормильцем в нашей семье. Это решение он
принял единолично. Но сперва заручившись поддержкой от своей
«прекрасной» мамы. Ему, видите ли, комфортно, когда жена всегда
дома. Занимается домашним уютом и греет супружескую постель.
Правда, последние полгода я грела её почём зря. Муж прекрасно
согревался в другой койке...
За поездку списывается приличная сумма. Хмурясь, прощаюсь с
водителем и вновь почти бегу к примечательному современному зданию
частного детского садика.
На проходной меня задерживают из-за ошибки в пропуске. Моя
фамилия всё ещё Зайцева. А подружка, похлопотавшая за эту работу
для меня, указала девичью – Исаева.
Прорываюсь в отдел кадров с опозданием в полчаса.
– Вакансия закрыта ещё вчера, – сообщает мне кадровик, лёгкой
рукой расписываясь под тем, что и этот день моей жизни не
задался.
Плетусь на выход.
Я легко могу пойти воспитателем в обычный детский сад, благо
курсы повышения квалификации уже прошла. И опыт работы есть. Пусть
и с пятилетним перерывом. Но зарплата в частном саду более
привлекательна.
Забираюсь в маршрутку, ищу в сумке кошелёк. Но рука бесполезно
шарит внутри сумочки, натыкаясь на всякий ненужный сейчас хлам:
помада, расчёска, зеркальце... Кошелька нет.
– Проезд оплачивать будем? – косится на меня водитель, а вслед
за ним и полмаршрутки.
К щекам приливает кровь. Жутко неудобно...
– Можно переводом?
– Не можно, – отрезает водитель.
Маршрутка успела тронуться, но сейчас тормозит. Дверь
распахивается.
– Извините... Кажется, кошелёк дома забыла, – бормочу я, покидая
салон микроавтобуса.
Однако нет, не забыла. На телефон приходит сообщение о списании
средств с карты.
Сетевой магазин, сумма покупки девятьсот рублей.
И сразу за первым второе – ещё триста. А ещё через мгновение –
пятьсот.
Трясущимися руками блокирую карту.
Вот теперь заявляю официально: «Этот чёртов день не
задался!»
В полиции провожу часа три. Заполнение заявления, не слишком
участливые лица сотрудников... Обещают, что со мной свяжутся.
Вымотанная до предела, возвращаюсь в родительскую квартиру –
комфортабельную двушку. Мама с папой уже давно переехали на юг
страны. Их моя старшая сестра Ульянка подбила. Теперь они помогают
ей с тремя детьми.
А я вот одна осталась. Без мужа, без детей...
