«— Добрый день, в студии ЕМН Элджо Капрински и Эдвард
Гаремски.
— Новость дня: станция «Ойкон — 13» уже десятые сутки не
выходит на связь. Власти обеспокоены пропажей ста четырёх граждан
Солнечной системы. Среди них ряд замечательных учёных, инженеров и
просто людей — первопроходцев нашей галактики. Но главное, ничего
не известно о судьбе кота по кличке Мумрик.
— А мы напомним тем, кто не следил за его судьбой...
— Прости, Эдвард, ты думаешь, на восьми планетах нашей системы
найдётся хоть один такой человек?
— Это вряд ли, Элджо. Так вот всеобщий любимец Мумрик — это не
просто домашний котёнок, а настоящий первопроходец.
— Да, и это крайне важно для нашей цивилизации. Мумрик — первый
кот, покинувший пределы Солнечной системы с особой миссией:
представлять на необжитых планетах животный мир Земли.
— Его готовили к полёту два года. Всей системой мы следили за
его буднями. Этот пушистый котик стал виртуальным
питомцем миллиардов. Подумайте только... И вот он
пропал.
— Напрашивается вопрос, кто ответит за столь важного члена
нашего общества? Мегаорганизация «Зелёных» уже готовит судебные
иски на генерального директора компании Льюиса Илистрона.
Зоозащитники выходят на протесты. Все хотят знать, что случилось с
Мумриком!»
— Это просто какой-то дурдом! — отец, мрачный как туча, махнул
рукой, и огромное новостное голоокно свернулось. — Ты ведь
понимаешь, Лидия, что судебные иски должны идти на твоё имя.
Это ты виновна в смерти этого треклятого кошака.
Что? Не ожидая таких слов, я впала в лёгкий ступор.
Что значит, я виновата? В чём?
Моргнув, нашла в себе силы принять как факт, что где-то на
окраине обжитой нами вселенной, возможно, погибли люди. Они
улетали туда семьями. Сжав виски, я уставилась на отца.
— Что ты как полудурошная! Это твой проект. На всех бумагах твоё
имя. А иски мне? Сколько раз я тебе говорил — прикрывай юридически
зад.
— Там люди, — выдавила я из себя.
— Да класть всей системе на этих учёных, — отец с психа скинул
со стола листы информационной бумаги. — Сдохли бы сами, никто и не
заметил. Сотней больше, сотней меньше. Наша проблема — этот мешок с
блохами.
— Но нельзя так, — нет кота мне, конечно, тоже было жаль, не
меньше, чем людей. Живое существо всё же. Но моя вина-то в чём? Я
всего лишь инженер. Да главный, но... — Там, видимо,
сбой...
Мне достался жгучий, полный презрения взгляд. Поправив чёрный
галстук, отец откинулся на спинку кресла. Я напряглась, смекнув,
что сейчас мне придётся ой как несладко. Вытерев вмиг вспотевшие
ладони о грубую ткань тёмно-синих штанов, уставилась в окно, ожидая
бурю.
Зря я вообще рот раскрыла. Молчание — золото.
Отец продолжал взглядом прожигать во мне дыры. Он делал так
каждый раз, как я осмеливалась вякнуть хоть словечко ему наперекор.
Это было его излюбленной пыткой. Раздавить меня морально. Раскатать
по полу моё самолюбие. Указать мне на место, там под плинтусом,
рядом с тараканами.
А я? Да что мне оставалось?
Я с пустым выражением лица разглядывала хмурое осеннее небо.
Тучи. Проплывающую между небоскребами пиццерию. И даже как-то разом
есть захотелось. Я пыталась отключиться от этого разговора.
Но отец разве позволит?
— Лидия, это у тебя сбой, — наконец, процедил он. — Причём
генетический. На всю твою бестолковую голову. И вообще, я не давал
тебе слова. Ты ведущий инженер-проектировщик. Станция
«Ойкон-13» твоё детище. Нанимай корабль и вали вслед за этим
блошистым. Без кошака, живого или мёртвого, не смей
возвращаться.
Сглотнув, я испуганно уставилась на единственного родителя.
Что значит вали? Куда валить? Я же на улицах города никогда не
была.
Наверное, страх отразился на моём лице, потому как довольный
отец оскалился в улыбке.
