Полные боли крики и протяжные стоны роженицы долетали до
лестничной площадки. Одна из невольниц отца испытывала мучения
третьи сутки и все не могла разродиться. Уже никто в доме не верил
в то, что ребенок выживет. Но все продолжали молиться за саму
бедняжку.
Хоть ее уберечь. Клариса женщиной была мягкой и доброй. Травы
любила, за садом следила.
Ведьма, одним словом.
Поднявшись на последнюю ступень, заметила движение в углу за
тяжелой пыльной шторой. Из-за нее высунулась маленькая чумазая
мордашка и, взглянув на меня, печально выдохнула. Ясно, кто-то
сбежал из общего дома для наложниц и решил пропустить полуденный
сон.
Подойдя к окну, я протянула руку и коснулась волос маленькой
девчушки, что притаилась у дверей, ведущих в крыло, отведённое
лекарям.
— Фера Грета, — она испуганно вздрогнула и повернулась в сторону
длинного коридора. — Мама сильно кричит. Ей больно?
Столько страха плескалось в чистых голубых глазах. Детского,
невинного. Малышка была так похожа на свою мать. И ничто в ней не
выдавало то, кем был ее отец.
Впрочем, не только ее, но и мой.
— Да, Юниль, — я нехотя кивнула. — И тебе совсем здесь нечего
делать. Кто привел тебя?
Девочка мгновенно нахмурилась и надула губки. В глазах мелькнул
стыд.
— Сама сбежала из детской и добралась сюда, да? — догадалась
я.
Она печально вздохнула и кивнула. Честная. Нет, конечно, и Юниль
проказничала не меньше остальной ребятни, но всегда во всем
сознавалась.
Из всех своих многочисленных младших сестер, которых мой отец
плодил без остановки, именно эту девочку я любила больше всего.
Смышленая, добрая, как и мама. Душа нараспашку.
Склонившись, я привычно взяла ее на руки. Теплые детские ладошки
обняли меня за шею.
— Давай, малыш, я отнесу тебя обратно и уложу спать. Уже
полдень, и всем хорошим девочкам положен крепкий сон.
В ответ она замотала головой и тихо захныкала.
— В чем дело, Юниль? — Насторожившись, я взглянула на ее личико
внимательнее. — Тебя обижают там без мамы?
Малышка снова кивнула. Я же разозлилась. Наложницы жили в
отдельном крыле, каждая в своей комнате с детьми, но ни одна из них
не упускала случая зацепить другую. Доходило до того, что вымещали
зло на детях. Просто так без причины, потому что их собственные
сердца давно превратились в камень.
А повитуха предрекала Кларисе рождение сына, так что оно и
понятно — злые языки прошлись и по девочке. Наговорили, поди,
гадостей и рады. А ребенок под дверями хнычет и слушает мамины
стоны.
— Хочешь, я отнесу тебя в свою комнату, — быстро нашла я решение
проблемы. — У меня и тряпичная куколка есть.
Юниль кивнула, но как-то нехотя. Ей бы сейчас к любимой маме, а
никак.
Как же я ее понимала.
После смерти своей истинной, мой отец стал одержим идеей
получить наследника — сына. Ведь законная супруга подарила ему дочь
— меня. А это ханыма совсем не устраивало. И даже рождение
первенца-мальчика не успокоило его.
Вслед за Гасми появился на свет Бирн, но и это не стало концом
того кошмара, что творился в нашем доме. Много лет спустя первый
свой крик издал и Руни, вот только мальчик по какой-то причине
совсем не говорил. Был слаб и немощен. Так что его в расчет не
брали. Что есть, что нет.
После его рождения отец окончательно обезумел.
Ханым Долон привозил все новых пленниц. Бедных женщин из
разоренных им деревень. Опаивая их, он запирал несчастных в своих
покоях и выпускал, только когда они вбирали его семя.
Но и это была временная передышка. Зелье, которое готовили
специально для отца, действительно помогало забеременеть от
предводителя стаи бешеных волков обычным женщинам, не являющимся
его истинными, но имело побочный эффект — рождались в основном
девочки.
И это его неимоверно раздражало, вплоть до того, что порой и
матери, и новорожденные просто исчезали. Наверное, Юниль была одной
из последних девочек, которые ускользнули от внимания отца и
остались целы.
