8 марта, вторник, утро.
Я проснулась от храпа возле своего
уха и запаха потного тела. Вернее, не проснулась, а очнулась –
голова раскалывалась от выпитого накануне, во рту была Сахара. И
эти звуки! Я застонала: нет, только не это! Опять на те же
грабли!
Мне даже не надо было открывать
глаза, чтобы понять: я в благословенной общаге нашего универа, в
комнате 205, а рядом храпит Саша Братник, мой первый мужчина в этой
жизни. Таковым он стал пять месяцев назад тоже после хорошего
возлияния на 4 ноября, которое в общаге почему-то праздновали с
красными флагами и революционными песнями. Саша был третьекурсником
факультета физической культуры, чьи комнаты располагались на втором
этаже огромного здания общежития, и не обладал данными Аполлона. Он
был небольшого роста, плотного телосложения, коротконогим, с
деформированным на татами мясистым носом и при этом жутко
обаятельным и заводным молодым человеком. А ещё Саша был
лидером-гитаристом университетской группы «Недоразумение». Я
заприметила его ещё в начале первого курса, но именно как
музыканта, а он положил на меня глаз с совершенно определёнными
намерениями.
Вообще-то, я уже третий год
влюблённо страдала по его одногруппнику Пашеньке Маймину,
высокому черноволосому красавцу с утончёнными чертами лица. А
досталась в качестве приза Братнику. А ведь мои закадычные подружки
предупреждали: когда мы пьём в общаге, не надо потом искать
приключений на свою задницу в длинных и полутёмных коридорах.
Помню, когда я впервые очнулась в этой самой комнате почти полгода
назад, у меня болели ноги, болел низ живота, болело всё внутри, а
на краю кровати сидел довольный Саша и гладил мою голую грудь. Я
тогда жутко смутилась и попробовала натянуть на себя простыню, но
не тут-то было. Братник моментально пресёк эту попытку:
- Поздно пить боржоми, детка. Дай
полюбуюсь.
И мне вдруг стало всё равно, я
попыталась вызывающе потянуться, но тут же сморщилась и сжалась в
клубок от тупой боли, пронзившей всё моё тело. Это не укрылось от
Саши.
- Что случилось?
- Ну, ты, Братник, нахал! Изнасиловал
пьяную девушку и ещё спрашивает.
- Вообще-то, ты была не против.
- Интересно, как ты это понял, если
даже я ничего не помню? – я не смогла удержаться от иронии даже в
такой не очень для себя приятной ситуации.
- А на хрена тогда ты пошла со
мной?
Я честно напрягла память.
- За сигаретами, - вспомнила я, -
меня же там девчонки ждут с сигаретами!
- Угу, ждали – вчера. Сейчас шесть
утра, - добавил он, усмехаясь.
Я приподнялась на локте и внимательно
посмотрела на него:
- Братник, ты понимаешь, что до этой
ночи я была девственницей, а сейчас даже не помню, как всё
прошло?
Он отмахнулся от меня:
- Что я, целок не видел!
Я тогда просто выпала в осадок.
- Ты мне не веришь?!
- Нана, детка, а ты сама посмотри, -
и он, не колеблясь, запустил свою руку мне между ног и тут же
показал открытую ладонь:
- Ты чиста! Крови нет.Не знаю, кто
тебя распечатал, но явно не я. Конечно, ночью ты была бревно
бревном, но если столько выпить, то иного и не жди.
- Братник, ты урод! – язык еле
ворочался, меня мутило, но почему-то вовсе не было обидно, что он
мне не верил. – Дай лучше воды и обезболивающего – ты мне всё
внутри разорвал, урод.
Он, не стесняясь своей наготы, пошёл
чуть враскачку, как моряк, к навесному ящику возле двери искать
таблетки, потом налил воду в большую кружку и повернулся ко мне.
Вот тогда я и увидела его большой… нет, просто огромный член,
висящий в завитках чёрных волос, и охнула.
- Ни фига себе! А какой же он в
стоячем положении?
Братник самодовольно улыбнулся:
- А ты не помнишь?
- Идиот! Ты лишил меня девственности,
а теперь стоишь и глупо улыбаешься? Статью за изнасилование ещё
никто не отменял.
