Феникс
Феникс, подари нам радугу, кричали крысы, сгорая праведным огнем.
Они ещё не знали, что завтра для них не наступит никогда.
Феникс дал им радугу, потирая огненные крылья, это был его прощальный подарок беспокойному некогда пеплу.
Феникс взмыл в высоту, оставив за собой огненный вихрь, вихрь разметал пепел по горячему ветру.
Крысы получили свою заветную радугу, жаль только, что они никогда этого не смогут оценить.
Зима
Зима, зима, зима.
Как много в этих строках
Веселья и печали,
Любви и доброты.
Воспоминаний детства,
Когда, смеясь, кричали,
С горы высокой мчали,
Не ведая печали,
Не ведая беды.
Но годы пролетели,
Промчалось время счастья,
А с ним пришли ненастья,
Осталось вспоминать.
Смахну слезу скупую
И, натянув улыбку,
Мечтаю на минутку
В ту зиму я попасть.
Поэты
От одиночества, рождаются поэты.
Без одиночества любви и счастья нет.
И в этот театр проданы билеты,
Премьера состоится или нет?
Как карандаш, метался по бумаге,
Ломался стержень, под основой – тлен!
Я знаю смерть, её встречал я лично,
Но это уже прожитый момент.
Ведь карандаш восстановили, заточив,
Он лист судьбы испишет новой строчкой.
Ну а душа у каждого из нас
Томится в камере – своей, но одиночной.
***
Наполним бокалы игристым дождём.
Помянем пустое мгновенье.
Закусим ушедшим
Пустым белым днём,
И небом накроем колени.
Пусть ветер играет, как тысяча арф,
И мгла испечёт нам печенье.
Мы верим, мы помним, не знаем, о чём.
И ждём без конца продолженья.
Отчий дом
Давно уж стол пустой стоит,
Забыт бокалов звон.
И штора на окне висит,
Покинут отчий дом.
Нет больше радости, и слёз,
Печали тихий стон.
Закрыты двери на замок,
Скорбит забытый дом.
Однажды рухнет, не таясь,
Построят не спеша,
Но этот милый отчий дом…
Изранена душа.
В альбоме карточка стоит,
И, память вороша,
Не даст забыть весёлый смех
И детство малыша.
Уж старость близится с лихвой,
И дома нет того, он – словно
Пыль эпохи той, но миру всё равно.
На месте том уже давно есть рынок, магазин.
Но в памяти моей пятно, нет помнить больше сил.
Утро
Мерзкие, скользкие, как утреннее пробуждение,
Рвутся, пугаются, вдрызг разбиваются,
Льются отовсюду, словно видения воспалённого мозга,
Разбегаются, точно крысы, завидев пожар.
На восьмом этаже зазвенел усталый колокольчик,
Вон, висельник весело дёргает теперь уже бесполезными ногами.
А я иду по земле босиком, вдыхая прохладный
Утренний воздух, щуря от солнца глаза.
Уверен – это самое прекрасное утро.
***
Когда я пил из каски трупа мутный дождь,
Я не надеялся, не верил и не ждал.
Я просто пил, глотая жадно эту влагу,
Которую из лужи я черпал.
Сглотнув минуту жизни на прощанье,
Её вернул, отдал, не торопясь.
Как в этой книге не бывает содержанья,
Так наша жизнь внезапно прервалась.
И покатился под откос печали
Её беспечной боли уголёк.
Я отряхнулся, плюнул на прощанье.
Теперь я знаю – я не одинок.
Слепые котята
Словно слепые котята, мы двигались в полной темноте.
Ползли направляясь в центр себя, глубоко в неизвестность.
Откровение
Я тупею от тупых,
А от умных не умнею.
Слишком стар для молодых,
Все мечты лежат за дверью.
Слишком мёртвый для живых,
И не вижу вдохновенья.
Слишком сложный для простых,
Может, это откровенье…
Покой
Пушистый ласковый огонь
И боли вечные оковы.
Снежинка падает в ладонь —
Холодная слеза небес.
В камине треск огня беспечный,
За окнами зелёный лес.
Там свежей хвои аромат,
Застывший не звенит ручей.
На толстых ветках в унисон
Не напевает соловей.
Морозный ласковый закат
Напоминает о зиме.
На склоне светлых зимних дней
Мы засыпаем в тишине.
***
Мои личные,
Не разу не логичные мысли
