Они наступали. Я закрыл забрало шлема и напряженно ждал. Рядом со мной на облаченных в доспехи конях находились мои соратники, рыцари королевства Валенсия. Мы – краса и гордость её армии. Королевские рыцари готовы защищать свое королевство до последней капли крови. Сзади слышался беспокойный ропот среди пехоты и лучников.
– А ну, прекратили базар! – прикрикнул на них кто-то из рыцарей.
«О, тебе это нравится? Как долго ты сможешь скрывать свою сущность под этими доспехами. Три года – немалый срок. Из оруженосцев в рыцари. Но как ещё долго ты намерен убивать самого себя. Ты ученик проклятого мага. Захотел забыть, кто ты? А получится?»: вдруг появился ехидный голос в подсознании.
Я потряс головой, стараясь заглушить эти слова в своей голове. С некоторых пор этот голос стал появляться иногда даже ночью, не давая мне спать. Я было подумал, что схожу с ума. И сейчас так не вовремя. Из-за дальнего холма послышался шум и металлический скрежет. Вскоре на пригорке появились они. Дикие варвары в шкурах, вооруженные чем попало, с неутомимой жаждой крови в покрасневших глазах на раскрашенных лицах, опустошающие все на своем пути, словно саранча, не оставляя никого в живых.
«Ну и что ты намерен делать? Снова махать своей железякой? Ты один из лучших учеников своего учителя. Ты пошел к нему в ученики, движимый жаждой мести. И он увидел в тебе столько тьмы, что принял тебя безоговорочно и научил всему, что знал сам. Твоя месть была поистине страшна. В поглощении души из живого человека нет ничего приятного. Согласен? А те крики ужаса и вид агонии. Просто песня для твоей черной души и отрада для твоих черных глаз. Ты отомстил, но у всякой силы есть цена, и у магии тоже. А у сильной магии она на порядок выше. И теперь ты перестал быть человеком, хотя умело это скрываешь. Твоя глупая уверенность в том, что черной магии не бывает и все зависит от того, в каких целях она применяется, смешна. Ты правда в это веришь? Ну что ж, тешь себя надеждой и дальше».
– Замолчи. Я рыцарь великой Валенсии, – прошептал я, споря со своим подсознанием, как-будто пытался не забыть об этом.
Конь подо мной нетерпеливо переступал копытами и то и дело беспокойно и шумно дышал. Он помнил запах крови во время сражений и очень не любил его. Я тоже помнил. Наоравшись вдоволь, дикари пошли в наступление, махая над головой оружием. Лучники дали залп. Небо потемнело от тучи стрел. Я медленно, с металлическим лязгом вытащил меч из ножен, крепко сжимая рукоять. Эфес так удобно лег в мою руку, закованную в латную перчатку, и я готов был в любой момент пришпорить коня и сорваться в опасный галоп, лавиной врезаясь в орду нападавших, пройдя сквозь неё, как нож сквозь масло.
«Чувствуешь его, этот пьянящий запах крови, дурманящий запах смерти. Теперь ты чувствуешь только это: ненависть, ярость, злобу. Но в основном в тебе царит ледяное спокойствие и равнодушие. Такие чувства, как сострадание, радость и любовь тебе больше неведомы. Такова цена. Тебя же предупреждали о последствиях твоего выбора. Ты презираемый всеми. Тебя боялись и ненавидели. Даже после смерти тебе не видать покоя. Ты обречен стать личем, исчадьем ада, последователь Ордена Хранителей Смерти. И ты бежал, испугавшись то, во что превращаешься».
Я постарался не слушать голос, настойчиво твердивший то, что я так старался забыть и сосредоточиться на предстоящей битве. Прозвучал сигнал к наступлению, и лавина рыцарей тронулась с места, всё быстрее и быстрее набирая скорость, неслась вперед, на неприятеля. Мы врезались в толпу обезумевших от вида крови дикарей. Я наотмашь махнул мечом. Стоны и брызги крови. И тот самый дурманящий запах. Как неудобно было смотреть сквозь прорези для глаз в шлеме. Это сильно сужает кругозор и мешает следить за тем, что происходит сбоку. Удар, второй, третий. Врагов было слишком много. Каждый из нас буквально сражался в окружении. Кто-то схватил меня за ногу, пытаясь сбросить с коня. Ударил латным сапогом кому-то в лицо, поранив его. Убивая одного, на его место вставали другие, и от этого смертельного круговорота слегка кружилась голова. Толчок в плечо, и я почувствовал, как сталь моих доспехов деформировалась. Однако от повторного удара булавой по шлему я удачно увернулся. Развернул лошадь. Ответный удар мечом. Громила упал навзничь, закрывая руками лицо, заливающееся кровью. Мой конь тоже не скучал. То и дело, чуть вставая на дыбы, ударял задними копытами, поворачивался то одним боком, то другим, не давая обойти меня с тыла. Шум на пригорке позади меня привлек внимание. Там тоже шел бой, неравный и кровопролитный. Нас обошли с тыла. Но как? Нас предали. Это заставило рыцарей немного опешить, и некоторых всё-таки удалось выбить из седла. Те, вставая, израненные и уставшие, продолжали сражаться. Уже не за великое, но по сути, маленькое королевство Валенсия, которое уже обречено, а за собственные жизни. Латники сражались отчаянно, но в конце концов и их смяли, подавив числом. Удар, ещё один. Я уже потерял счет тем смертям, что я породил своим мечом. Вдруг болью прошило плечо. Я с удивлением смотрел на остриё арбалетного болта, который торчал из него, пробив доспехи.
