Тула. Городская
клиническая больница №7
— Нет, нет и еще раз нет! Я не поеду
ни на какую конференцию! — не терпящим возражения тоном заявила
заведующая приемным отделением Куликова главврачу.
Вот уже десять минут они спорили об
этой поездке, и никто не хотел уступать.
— Но почему? — искренне не понимал
Илья Андреевич. — Это же такой шанс, даже не шанс, а шансище! Вот,
сама посмотри.
Он достал программу мероприятия и
начал читать вслух:
— Оказание скорой и неотложной
медицинской помощи раненым и пострадавшим при массовом поступлении.
Тань, ну это как раз про тебя, про ваше приемное отделение, вы же
там на передовой. И кому, как не заведующей этим отделением, надо
поехать?
Шульман сидел в кожаном кресле и с
улыбкой наблюдал за своей подчиненной. Только ей он позволял
разговаривать с ним подобным тоном. Их связывали очень теплые
отношения: Илья знал Таню еще совсем девчонкой, и становление ее
как профессионала происходило на его глазах и под его неусыпным
контролем. Он был уверен, что она любит его и уважает, но такой уж
у нее характер — просто не может не спорить, если ей что-то не
нравится. Татьяна, очень добрый и отзывчивый человек, по праву
считалась душой этой больницы, а своими золотыми руками она творила
настоящие чудеса, вытаскивая с того света даже самых безнадежных
пациентов.
— Ну как вы не понимаете… На кого я
здесь все оставлю? — возмутилась Куликова, заправив за ухо прядь
волнистых волос карамельного оттенка.
— Ну-ну-ну, не выдумывай! — Шульман
подошел к ней и обнял по-отечески, призывая успокоиться. — Я все
понимаю, но ты же не одна в этом отделении…
Таня не ответила, и он
продолжил:
— Лямин и Осипова тебя подстрахуют,
из хирургии вызовем кого-нибудь. Тань, ну я правда ничего не могу
сделать… Вот, смотри, приказ сверху. — Будто оправдываясь, Илья
пошарил на столе, нашел и отдал Татьяне лист бумаги, на котором
было напечатано распоряжение, что сотрудник их больницы должен
прибыть на конференцию.
— С чего вдруг мы удостоились такой
чести, интересно…
— Сам не знаю, но как видишь…
Главврач достал из ящика стола
конверт и протянул его Тане.
— Все-все, иди работай, хватит
разглагольствовать.
Поняв, что спорить бесполезно,
Татьяна взяла конверт и вышла из кабинета.
«Раз ситуацию нельзя изменить,
значит, надо изменить свое отношение к ней», — подумала она, не
спеша направляясь в свое отделение. Куликова тысячу лет не была в
Москве. Так чем не повод погулять по столице и встретиться с
подругой детства? А может, и мужу удастся вырваться с работы, и они
поедут вместе. От этих мыслей настроение определенно улучшилось, и
в приемном она появилась с улыбкой на лице.
— Татьяна Иванна, что это вы вся
светитесь, уж не воскресили ли кого? — съязвил Лямин,
врач-терапевт, как только Таня вошла в ординаторскую.
— Ой, Слав…
— Тань, ну не томи, чего хотел Илья
Андреевич? — перебила ее Ольга Осипова, коллега и близкая подруга в
одном лице.
— В Москву отправил на конференцию.
Справитесь тут без меня пару дней?
— Конечно, справимся, даже не
переживай, — заверила ее Оля.
— Татьяна Ивановна, там с ДТП
мужчину привезли… При смерти, — без стука открыв дверь,
протараторила медсестра.
В который раз борясь за жизнь
пациента, Куликова напрочь забыла обо всем на свете, в эти минуты
для нее не существовало никого и ничего. Она любила свою работу,
делала ее филигранно, старалась помочь всем и каждому. Пусть не
всегда получалось, но Таня никогда не опускала руки. Делала все
возможное и невозможное, выкладывалась по полной программе, отдавая
профессии всю себя. Вот и сейчас, проведя много часов в
операционной, она спасла человеку жизнь. Но, погрузившись в мысли о
пациенте, совсем забыла и о Москве с конференцией, и о муже,
которому собиралась предложить поехать вместе, и о подруге, с
которой хотела договориться о встрече. Кое-как добравшись до своего
кабинета, Куликова без сил рухнула на диван и тут же уснула,
уставшая, но довольная собой.
