Эту матерчатую зелёную сумку с прицепленными значками Алёнка нашла на поляне, на влажной после дождя траве; носком сандалии поддела находку, открыла замок. Внутри лежал новенький телефон – именно о таком она давно мечтала, наушники без проводов, дезодорант и остатки шоколада в оранжевой обёртке.
– Не отдам, не отдам! Она ничейная! – прошептала Алёнка, воровато оглядываясь, и прижала сумку к животу.
Обнаруженным в кармашке деньгам она быстро нашла применение: купила в сельском магазинчике фруктовый мармелад и рогалик, который тут же раскрошила на крыльце голубям. Ей нравилось смотреть, как птицы расталкивают друг друга, азартно склёвывают крошки, шумно вспархивают от резких движений рук и снова возвращаются.
Алёнка отряхнула ладони и побежала домой, там никого не было, к счастью. Шоколад она попробовала и выплюнула, выбросила в мусорное ведро: он был твёрдый, с какими-то примесями, почти несладкий.
Телефон не включался, наверняка разрядился полностью. Алёна сбегала в родительскую спальню, вынула торчащий из розетки мамин зарядник, попробовала вставить в разъём – получилось. Телефон ожил, завибрировал.
Радость Алёнки была недолгой: в дверях появилась мама, увидела мобильник, нахмурилась и закричала:
– Где ты это взяла?!
Алёнка испугалась, ногой запихнула сумку под стол.
– Соня дала поиграть, ей пока не нужно, – пролепетала она, и мама поверила, успокоилась, ушла на кухню подогревать обед.
Алёнка перевела дух, занялась телефоном. Открыла фотографии, и тревога царапнула сердце: с экрана улыбалась девочка с длинными светлыми волосами, Саша, которая пропала месяц назад. Тогда в селе поднялся большой переполох, приезжал следователь и всех выспрашивал. Значит, это её сумка…
«Раз в жизни повезло, а теперь придётся вернуть», – огорчилась Алёнка. Она нажала иконку микрофона на экране, раздался дрожащий, прерываемый всхлипами девичий голос: «Тому, кто меня услышит… когда-нибудь. Меня зовут Александра Кравцова. Сегодня со мной произошло что-то ужасное…»
Алёна с круглыми от испуга глазами прослушала сообщение до конца и бросилась на кухню.
– Ма-ам, это Сашин телефон! С ней случилось плохое!
Через несколько минут мать звонила в полицию и с руганью ворошила мусорное ведро в поисках шоколада и обёртки.
Сашка проснулась в полдень, что было для неё очень рано: обычно она поднималась после обеда. Не открывая глаз, нащупала телефон на табурете, приспособленном под прикроватную тумбочку. Единственная радость в этой дыре – телефон.
Пришло новое сообщение от Лизы школьной подруги: «Привет. Я на пляже, море такое тёплое! Ты как?» Сашка скривилась – глупый вопрос! – и, быстро бегая пальцами по клавиатуре, написала: «Сап! Прозябаю». Лиза тут же ответила весёлым смайликом. Хорошо ей смеяться, сидя на пляже под зонтиком и жуя персики. А здесь хоть умри.
Сашка была уверена, что к бабушке её сослали не просто так, а после того случая, когда она поскандалила с мамой. А ведь начиналось всё так мирно! Они смотрели фильм, развалившись на диване, и ели мороженое, мама – крем-брюле, а Сашка смаковала рожок с чёрной смородиной, который очень любила. Фильм закончился, и внезапно выскочил этот ролик, старый, Сашка его нечаянно включила.
– Оставь, оставь, – махнула рукой мама.
На экране толпа подростков Сашкиного возраста, едва ли старше пятнадцати-шестнадцати лет, скандировала лозунги. Им было весело: на лицах – улыбки, в руках – айфоны. Снимали себя и друг друга, чтобы после выложить в соцсетях, а для чего же ещё? Полиция вывела из толпы парня в светлой куртке и понесла к машине, довольно аккуратно понесла, но крупная надпись красным шрифтом говорила обратное, что задержание было максимально жёстким, и Сашка моментально поверила. Изверги, зачем так заламывать руки!
