И.о. командира 396 стрелкового полка
135 стрелковой дивизии
Майору Горбуненко В.А.
РАПОРТ
Докладываю вам, что сегодня 03.08.1941 г. в 03.46 утра, форсировав реку Ирша, на занимаемые полком позиции, из тыла немецко-фашистских войск вышла группа бойцов и командиров РККА в количестве 112 (ста двенадцати) человек.
При этом ими было уничтожено передовое охранение противника в количестве шести солдат и ефрейтора, и захвачен один станковый пулемет. Двоих пленных немецких солдат бойцы переправили на нашу сторону.
Вышедшими из тыла бойцами командовал старший лейтенант Ерихов П.В. – командир батареи 12 зенитно-артиллерийского дивизиона ПВО.
Всего в составе группы старшего лейтенанта Ерихова насчитывается:
Пять командиров РККА в званиях от лейтенанта до старшего лейтенанта;
Сто три бойца различных родов войск;
Четверо военнослужащих медсанчасти НКВД, вышедших вместе с бойцами группы из вражеского тыла.
На вооружении группы имеются:
Три станковых и шесть ручных пулеметов разных систем, в том числе – один станковый и три ручных – трофейные.
Одиннадцать пистолетов-пулеметов (семь трофейных).
Девяносто шесть винтовок и карабинов (восемнадцать трофейных немецких карабинов «Маузер»).
Имеются боеприпасы к стрелковому оружию и некоторое количество ручных гранат.
Четырнадцать бойцов и один командир – лейтенант Еремин А.С. имеют ранения и направлены в медсанбат.
О выходе группы старшего лейтенанта Ерихова мною было направлено донесение в Особый отдел, однако, до настоящего времени, никто из его представителей так и не прибыл.
Начальник штаба 396 стрелкового полка
капитан Сидельцев А.Р.
Однако особист все-таки появился – им оказался невысокий седоватый (несмотря на относительно молодой возраст) политрук. Осмотревшись на месте, он сходу взялся за командира вышедших бойцов.
Пригласив его в землянку и выпроводив оттуда её обитателей, он уселся за стол и вытащил из своего планшета лист бумаги.
– Присаживайтесь, товарищ старший лейтенант. Моя фамилия – Грызлов, и я представляю здесь органы госбезопасности. Как вы понимаете, у меня к вам имеются вопросы, на которые хотелось бы получить конкретные и исчерпывающие ответы.
Ерихов пожал плечами, подтащил поближе к столу обрубок бревна, который здесь исполнял роль табурета и уселся на него.
– Для начала, попрошу предъявить ваши документы! – произнес особист.
– Пожалуйста, – зенитчик вытащил удостоверение личности, а из планшета достал и положил на стол какие-то бумаги. – Это приказ о занятии обороны моей батареей.
Внимательно просмотрев все, политрук кивнул.
– Итак, как явствует из предъявленных вами документов, вы и ваша батарея занимали позиции, согласно приказа начальника ПВО.
– Совершенно верно, занимали и отражали все попытки авиации противника нанести удар по станции. Нами был подбит один вражеский самолет и один сбит. Об этом имеются пометки в предоставленных мною документах. Также там имеется удостоверение личности погибшего фашистского летчика. В боевом журнале сделаны соответствующие записи.
– Кем сделаны записи?
– Записи сделаны мною собственноручно.
– Эти записи? – перевернул страницу боевого журнала особист.
– Да, эти.
– Как следует из журнала, вы также вели бой с танками и пехотой немцев. Чем это было вызвано? Немцы ворвались на станцию?
– Да. То есть, нет – они не сразу ворвались! Батарея была передислоцирована по указанию заместителя начальника Особого отдела штаба армии старшего политрука Ждановича. Он предъявил мне свои полномочия и отдал соответствующий приказ.
– Письменный приказ?
– Вот он. Даже печать есть – всё, как положено! – ткнул рукой в документ зенитчик.
– А кто дал вам приказ на отступление? Старший политрук?
– Нет. Он уже погиб к этому времени. Обороной станции командовал капитан Ракутин – его Жданович назначил. Нам было приказано прикрыть отход эшелона с техникой и беженцами.
