Амелия
Что может измениться за один год? Всё. Меняется учеба, привычная
жизнь рушится в одно мгновение. Еще неделю назад я беззаботно
гуляла с подругами, а теперь сижу в машине с мачехой и сводной
сестрой. Вся моя реальность перевернулась, когда пришло это
злополучное письмо из Академии Валориан с короткой пометкой: «Вы
зачислены». Я до сих пор не понимаю, почему я?
Отец развелся с мачехой два года назад, и с тех пор наша жизнь
превратилась в бесконечную борьбу за выживание. Его бизнес рухнул
через полгода после развода, а мы сводили концы с концами. Я
подрабатывала, где могла, а он исчезал на недели или даже месяцы,
не объясняя, где пропадает. Когда же он возвращался, в доме
творился полный хаос. Я не оправдала его надежд, но в чем? Я
училась, старалась, делала всё, чтобы поддерживать порядок, но
ничего не могло его удовлетворить. Все его срывы были направлены на
меня.
И вот теперь это письмо… Почему оно пришло мне? Я же поступила на
музыкальное отделение — пение всегда было моей страстью. Я думала,
что наконец-то смогу двигаться вперед, что жизнь наладится, но всё
рухнуло за один миг. Отец прыгал от радости, а я была в полном
недоумении. Мне даже не дали сказать ни слова. Он просто велел
собирать вещи. А затем позвонила мачеха, которую я не слышала уже
два года, и заявила, что к концу недели я должна быть готова к
отъезду. Документы, которые я даже не планировала отправлять, уже
каким-то образом оказались в академии. Это был удар ниже пояса. Я
попыталась выяснить, почему они сделали это за моей спиной, но
директор школы, где я училась, даже не удосужился объяснить. Он
просто выгнал меня из кабинета, как будто увидел привидение. Что
они скрывают?
И вот я сижу в этой чертовой машине, слушая нотации бывшей мачехи о
том, кто я и каково моё настоящее положение. Словно мне и так не
ясно, что теперь моя жизнь больше не принадлежит мне. Задремав,
пока мы направлялись в академию, мне приснился странный сон. Я стою
на краю обрыва в белоснежном платье, а в небе над головой парит
черный дракон. Я тихо напеваю до боли знакомую мелодию, но никак не
могу вспомнить, откуда она. Дракон подлетает ближе, его крылья
вздымают сильный ветер, который обрушивается на меня. Я прикрываю
лицо руками, чтобы меня не сдуло. Когда порывы стихли, передо мной
возвышалось нечто знакомое — огромный зверь, опасный и
величественный. Его взгляд завораживал, будто гипнотизировал. Я
открываю рот, чтобы сказать что-то, но меня вдруг вытягивает из
сна. Резко распахнув глаза, я начала жадно глотать воздух, стараясь
успокоиться. Мачеха, Иллона Байер, заметив это, холодно кашлянула
и, как всегда, недовольным тоном обратилась ко мне.
— Амелия... — начала она, с недовольной гримасой на лице. Её
светлые волосы, почти белые, были аккуратно уложены, придавая ей
вид истинной леди, а холодные голубые глаза смотрели на меня с
высокомерием.
— Ты должна понять одно. — «Снова будет указывать мне, что делать и
как себя вести» , пронеслось в моей голове. Как же это надоело. Но
она продолжала, не замечая моих мыслей:
— Ты поступила сюда только благодаря своей матери и мне.
Она произнесла это с таким холодом, что я почувствовала, как
неприятная волна прокатилась по спине. Напоминание о матери — той,
которую я не знала и которая умерла при родах, не дожив до своих 25
лет. Ох, если бы я могла ей что-то сказать, если бы имела на это
право... Но всё, что я могла ответить, это тихое:
— Да, мэм.
— Амелия Амстронг, веди себя прилично. Учись и не мешай моей
дочери. Ты понимаешь своё положение? — продолжала она с холодной
настойчивостью. Как же мне хотелось провалиться прямо здесь, в
машине. Но я не имела выбора, кроме как ответить:
