В этом году ноябрь в Петрозаводске выдался особенно сырым и ветреным. Долгие дожди быстро превратили город в серый и скучный пейзаж. Холодный порывистый ветер срывал с деревьев последние листья.
Очередной налетевший порыв ветра сносил потоки дождя прямо в оконную раму. Буря разыгралась вовсю. Ветер жутко завывал, закручивая ливень столбом, создавая ощущение, будто все тучи разом спустились на землю. Ураган бросал на землю сорванные ветки растущих неподалеку от дома деревьев.
– Лера?! Валерия?! Где мой зонт?
– Я здесь, пап… А зонт посмотри в ящике слева. Ты что, в шкафу не смотрел?
– Ох. Да. Спасибо, Лерок. Ну, я на работу!
– Хорошо, па. Удачи!
Федор Ковалев накинул свой теплый плащ, помахал дочери рукой и поспешил за дверь.
– Ну вот, я опять одна… – разочарованно вздохнула Лера и закрыла входную дверь на цепочку.
Валерия не посещала школу, она училась на дому, выполняла задания по интернету. Нет, девушка вовсе не была умственно отсталой, которых обучают по спецпрограмме. Просто Лера – инвалид с детства. Она не могла ходить, поэтому все время передвигалась в инвалидном кресле. Причин толком врачи назвать не могли, с организмом все было в порядке, но стоять на ногах Лера не могла.
Жестокий удар судьбы, но уже Лера привыкла. Раньше ей помогала бабушка, которая умерла, едва Лере исполнилось двенадцать лет. Бабушка всегда жила вместе с ними и учила Леру всему понемногу. Свою мать Лера никогда не видела и практически ничего о ней не знала. Она умерла при ее родах семнадцать лет назад. Лера была очень похожа на мать, судя по ее старым снимкам, хранящимся в шкафу отца. Те же светлые волосы, длинные пышные ресницы и большие голубые глаза. Фотографий сохранилось не так много, и все они были бережно сложены в жестяной старой коробочке, хранящейся в письменном столе отца.
Из родных у Леры остался только отец. Федор Ковалев старался не говорить о матери, наверное, не хотел расстраивать дочь. Он был всегда серьезен и сдержан, часто пропадал на работе, обеспечивая их с Лерой жизнь. Федор Ковалев работал юристом в одной частной компании, у него всегда было много дел и очень мало свободного времени. Когда он оказывался дома, то чаще всего был в своей комнате, занятый работой. Даже когда он отдыхал, то часто казался отсутствующим и внутренне усталым. Практически все его заработки уходили на жизнь и обследования для дочери. Маленькую семью Ковалевых едва ли можно было назвать богатой, но все, что требовалось для нормальной жизни, у них было.
Лера понимала, что отцу очень тяжело, но и ей было нелегко. Часто она сидела у окна и просто смотрела на улицу: на людей, на проезжающие мимо машины, на знакомые дома и деревья. Ей очень хотелось когда-нибудь, хоть один раз, прогуляться по улице своими ногами, а не ехать в инвалидном кресле.
Ветер стих, капли дождя вскоре превратились в мелкие снежинки, но в маленькой теплой комнате с плотно закрытыми дверями от этого становилось только еще теплее и уютнее. Все же ноябрь – время, когда можно уткнуться в теплое одеяло и запретить себе выходить на улицу, наслаждаясь чашкой горячего кофе или чая.
Девушка сидела у окна и смотрела, как хлопья белого пушистого снега падают на мокрый грязный асфальт. Угрюмая, хмурая северная погода до смерти надоела Валерии, ей хотелось, чтобы побыстрее пришла весна. Тем не менее юной девушке надоело находиться в четырех стенах, и она решила прогуляться. Было лишь одно препятствие – Лере было трудно самостоятельно попасть на улицу. По привычке она набрала номер своего друга. Девушка всегда так поступала в подобных ситуациях. После неприлично затянувшихся гудков Лера услышала знакомый сонный голос:
