Ведьма Аглая

Присказка

Начало дня

Двор был пустынен и тих. Снежинки медленно кружились в беззвездном небе, желтый свет ночного фонаря чуть подрагивал на снегу, черная тень от столба, улегшись на ледяную горку, мирно задремала на холодке – всё вокруг спало, дышало умиротворением и покоем.

Но вот из подворотни подул ветерок. Снежинки, словно очнувшись от сна, рассерженным роем белых бабочек набросились на фонарь – то касались его раскаленной лампы, то, обжегши крылышки, отскакивали в сторону, а стоило ветру стихнуть, возвращались на свет, где снова и снова продолжали сонное кружение над землей.

Стараясь не потревожить маму, Леха отошел от окна. Лег в постель и, за-крыв глаза, вообразил себе картину, над которой думал весь день – заснеженный хвойный лес, полянку в лесу, а на полянке – избушку с соломенной крышей, из печной трубы которой, сквозь крупные хлопья похожего на белых бабочек сне-га, валил густой серый дым.

До Нового года осталось шесть дней.

Заметив, что Леха проснулся, мама подошла к его кровати. Присела рядом и, едва касаясь пальцами волос, погладила по голове.

– Доброе утро, сынок! Вставай, школу проспишь.

Леха потянулся.

– Доброе утро, мама! Как ты себя чувствуешь? Сердце не болит?

– Сегодня нет.

– Это хорошо!

Леха довольно улыбнулся. Перевернулся с бока на спину и, подложив руки под голову, уставился в потолок.

– А вот интересно, – сказал он после некоторого раздумья, – почему зимой бабочки не живут? Живут же в эту пору птицы, звери, рыбы подо льдом, а вот бабочки почему-то нет.

– Наверное, потому что зимой слишком холодно для них, – ответила мама.

– Наверное.

Леха поднялся с кровати. Чмокнул маму в щеку и, насвистывая веселый мо-тивчик, побежал умываться.

Завтрак прошел быстро. Леха вкратце обсудил с мамой предстоящую поезд-ку в Григорьевку, рассказал об эпидемии гриппа, из-за которой новогодние ка-никулы начнутся на пять дней раньше, и в конце разговора, перед тем как выйти из-за стола, попросил немного денег.

– На что они тебе? – спросила мама.

– На кисти и краску. Хочу написать новую картину.

– Какую картину?

– Избушку в лесу.

– Избушку в лесу?

– Да. Мама, это будет замечательная картина! Ты только представь: зимний лес, на переднем плане полянка с маленькой избушкой, над которой вьется столб дыма, а вокруг… – Леха обвел рукой кухню, – парят белые бабочки. И ни-чего больше: только лес, избушка да небо в бабочках… Правда, здорово?

Сложив грязную посуду в стопку, мама направилась к мойке.

– Зимой бабочек нет, – сказала она сухим тоном. – И денег у нас тоже нет.

Леха обиженно поджал губы. Но стоило маме сделать еле уловимое движе-ние в его сторону, тут же улыбнулся.

– Нет, так нет, – сказал бодрым голосом. – Ничего страшного. Я каранда-шами на бумаге нарисую. А как папа вернется, тогда и купим. Правильно?

Положив вымытую тарелку в шкаф, мама вернулась к столу.

Вздохнула:

– Когда-то он еще вернется.

– Скоро! Он же написал. Сдаст объект, получит расчет и сразу вернется.

– Дай-то бог! – мама вытерла фартуком мокрые руки и, опираясь на плечо сына, села на стул.

Какое-то время она о чем-то напряженно размышляла, потом подняла голову и, жалобно посмотрев Лехе в глаза, попросила:

– Ты уж, пожалуйста, в Григорьевке не задерживайся. Ладно?

– Да не волнуйся ты, мам! Приеду, как обещал, тридцать первого вместе с Борькой… Если, конечно, волки или разбойники на нас в лесу не нападут.

– Что ты такое говоришь, Леша?

– Да шучу я, мам, шучу. Ты что, шуток не понимаешь? Сама подумай, от-куда в Григорьевке разбойникам взяться? Тем более волкам.