— Собирайся, Майя! Лучше, чтобы шеф тебя лишний раз не
видел!
Дмитрий Кузьмич сочувственно косил по-вороньему темным глазом.
Он работал в нашей фирме охранником вот уже шесть лет. А учитывая
взрывной характер главного — это огромное достижение.
Точнее, теперь не в «нашей» фирме. Я-то больше здесь не работаю.
С этой секунды. После своего невероятного провала. Ненавижу
смартфоны. Ненавижу дурацкое расположение букв. Кто вообще
додумался разместить букву «б» и «ю» рядом?
— Майя, может, тебе такси вызвать? — состроив сочувственную
мину, спросила Алиночка, вторая помощница.
Ну, теперь-то первая. Хотя не мне ее осуждать. У нас тут так
принято. Спарта! Выживает сильнейший, а незаменимых нет.
Неожиданно Алиночка бросилась ко мне на шею и горячо
зашептала:
— Майка! Ты классная! Ты столько проектов сделала, ты
невероятная! Мне правда дико жаль. Но у тебя все будет хорошо!
Она порывисто расцеловала меня в обе щеки, почти сбивая с ног.
Даже голова закружилась от удушливого аромата ее духов. Лилии.
Ненавижу лилии.
Алиночка быстро отстранилась и испуганно огляделась.
Тут я ее тоже понимаю. Такое открытое выражение лояльности к
опальному и уже бывшему сотруднику... Опасно.
— Не надо такси. Я пройдусь, — понадобились колоссальные усилия,
чтобы сказать это позитивно-бесстрастным тоном.
— Через другой вход... Только не мимо шефа, — голос охранника
стал совсем тихим и торжественным.
В этот самый момент дверь кабинета с треском распахнулась, как
будто кто-то с силой пнул ее ногой. Я оказалась лицом к лицу с
шефом. Руки его были заняты большой коробкой: неоспоримым
доказательством моего провала. Лицо главного покраснело. Я невольно
попятилась, стараясь оказаться от него как можно дальше. Но он
преодолел расстояние, нас разделявшее, как будто его несли крылья,
и сунул мне картонку.
Хотел что-то сказать, но, видимо, бешенство лишило его дара
речи, и Шеф в прямом смысле указал мне на дверь.
— Может, я могу исправить...
Сказано это было его удаляющейся спине. Прозвучало жалобно.
Спина опасно напряглась.
Я почувствовала, как краска бросилась в лицо. Было мучительно
стыдно и обидно. Слезы навернулись на глаза, и я перестала дышать,
чтобы не разрыдаться. Мы прошли между столами коллег, которые
замолкали и отворачивались, с трудом сдерживая смех.
Ненавижу бывших коллег.
И конечно, все они уже знают.
Я постаралась выпрямиться и расправить плечи. Каблуки отбивали
по полу уверенную дробь. Бросив быстрый взгляд на свое отражение в
одной из бесконечных зеркальных перегородок, машинально убедилась,
что прическа в порядке: каштановые волосы вьются красивыми локонами
(вчера легла спать с мокрой головой), подводка и дымчатые тени
помогают скрыть покрасневшие от недосыпа и едва сдерживаемых слез
глаза. Рубашка — кипенно белая, выглядит идеально. Черные зауженные
брюки визуально удлиняют ноги. Сосредотачиваюсь на ритме: шаг, еще
шаг... Пам-пам-пам... Каблуки стучат по мраморному полу.
Нужно продержаться еще немного.
Путь по офису казался бесконечным. Наконец двери лифта мягко
захлопнулись. Можно вздохнуть спокойно.
Вниз... вниз... С сорок шестого этажа самого красивого
бизнес-центра в Москве. Вниз... С должности личного помощника
самого успешного предпринимателя года по версии Форбс. Вниз...
вниз... Из компании, за работу в которой многие готовы на все.
Спуститься с небес на землю. Буквально. Бросив прощальный взгляд
на башни синего стекла, в которых отражалось голубое небо.
В окнах проносились облака.
Сдерживать слезы стало невозможно, и они буквально хлынули из
глаз, горячие и ужасно соленые. Домой идти не хотелось. Впервые за
три года беспрерывной, даже беспросветной работы оказаться днем на
улице... Это необычно и несколько дезориентирует.
