– Корд, вы опять опоздали!
Услышав раздражённый голос Стервы, я вздрогнула и кинула нервный
взгляд на часы. До начала рабочего дня оставалось ещё одиннадцать
минут, но попробуй докажи это моей начальнице. Раз я пришла позже
неё – значит, опоздала. И никакие оправдания и разумные доводы
здесь не помогут, прозвище «Стерва» на ровном месте не
получают.
Ей безразлично, что я снова толком не выспалась, что утром Майк
пролил сок на мою юбку, и мне пришлось срочно переодеваться, для
чего нужно было сначала погладить другую юбку. Что в подъезде меня
поджидал домовладелец и, хотя и видел, что я тороплюсь, всё равно
прочёл мне лекцию о тишине по ночам, с предупреждением, что если
ночные вопли не прекратятся, мне придётся искать другую квартиру.
И, в довершение всего, именно сегодня Майк решил закатить скандал,
не желая оставаться в яслях, цепляясь за мою свежевыглаженную юбку
и вопя своё фирменное «НЕТЬ!», хотя в остальное время знать меня не
желал, и на то, чтобы уговорить его остаться, пообещав всё на
свете, ушли последние, оставшиеся у меня в запасе минуты.
Стоит мне хоть что-то попытаться сказать в своё оправдание, как
я нарвусь на получасовую лекцию о трудовой дисциплине,
корпоративной этике – видимо, попыткой оправдаться я её злостно
нарушу, – а, в завершение, меня традиционно пригрозят вернуть на
четвёртый этаж. И если раньше эта угроза была не такой уж и
страшной – проработала же я там почти два года и ничего, выжила, –
то теперь, когда в моей жизни появился Майк, я уже не могу думать
только о себе. Поэтому я сказала единственно-возможное в данной
ситуации:
– Прошу прощения, мисс Максвелл.
За те три месяца, что я работала её секретаршей, я в
совершенстве научилась делать покорный вид и добавлять достаточно
раскаяния в свой голос, потому что, несмотря на кошмарный характер
Стервы, в новой работе было одно неоспоримое преимущество –
зарплата, в три раза превышающая мою прежнюю, в отделе сортировки
корреспонденции. И при должной экономии я бы смогла через пару лет
подобной работы вновь вернуться в колледж. Конечно, с появлением в
моей жизни Майка об этом пришлось забыть, но деньги теперь нужны
были ещё более отчаянно. Растить ребёнка в одиночку – занятие не из
лёгких, и мне становилось плохо, стоило только задуматься о том,
как же я буду справляться дальше. Но у меня даже мысли не возникло
отдать малыша на усыновление, о чём мне уже несколько раз намекали.
Ни за что! Это единственное родное существо, оставшееся у меня на
всём белом свете, как и я у него. Жаль только, что малыш ни в какую
не желал этого понимать.
– Ещё одно подобное опоздание – и отправитесь обратно в отдел
сортировки. Желающих занять это место – пруд пруди.
А вот здесь ты не права. Недаром никто не в состоянии терпеть
твой склочный характер более двух месяцев. Я в этом деле, можно
сказать, рекордсменка.
– И как вы выглядите? – похоже, у Стервы сегодня было особо
склочное настроение. – Что у вас с юбкой? Вы похожи на бездомную из
подземки. Не хватало ещё, чтобы мои посетители начали кидать
монетки в ваш стаканчик с карандашами. Сотрудники корпорации
«Страйкер Инкорпорейтед» должны выглядеть…
И бу-бу-бу, и бу-бу-бу. Я научилась отключаться примерно на
второй-третьей фразе подобных нравоучений. Иначе было не выжить.
Опустив «повинную» голову, я заметила, что край юбки слегка помят
там, где в неё вцепились ручонки Майка, но это было едва заметно, а
посетители этого тем более не увидят, поскольку я практически весь
день сижу за столом. Но Стерве нужно было к чему-то придраться и
поорать, не будь помятой юбки, прицепилась бы к волосам, туфлям,
как стою, как дышу. Она была из тех, кому то стейк слишком мясной,
то мороженое слишком холодное.
