Великое чудо любви

Viola Ardone

Grande meraviglia

© 2023 by Giulio EINAUDI Editore

© Манухин А. С., перевод на русский язык, 2024

© Гуров А. Л., фото, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2024

Издательство Иностранка®

Жизнь, мое чудо заветное,

тем меня удивляет,

что женою быть позволяет,

даже оставив бездетною.

Патриция Кавалли. Жизнь, мое чудо заветное

Эта книга – художественное произведение. Имена персонажей, названия мест и описания событий являются плодом авторской фантазии или включены в текст только с целью развития сюжета. Любые упоминания реальных случаев, обстановки и людей, живых или умерших, реально существующих или некогда существовавших, совершенно случайны.

1982 год

Полумир – это психбольница, в которой много окошек, и в окошках виднеются лица людей, похожих на кошек. Они не умеют мяукать, не знают своей породы, и все-таки это кошки, просто особого рода.

Сегодня утром привезли Новенькую, и мне пришлось ей все объяснять с самого начала: сперва про Гадди, потом про Лампочку, про медсестер, про надзирательниц, потом про то про се, про то про се, про то про се и снова про то про се. И, наконец, про чокнутых.

Про них нужно прежде всего знать, что они – как море: бывают Тихие, Спокойные, а бывают Буйные. Наше море ограничено стенами, и все-таки это море, а в каждом море нужны карта и компас. Еще в Полумире есть Эльба, то есть я, и для меня это целый мир, потому что никакого другого я не знаю. Ага.

Новенькая молчит, даже имени своего не называет. Поначалу все они так: сидят себе тихонечко, потом кое-кто начинает говорить и уже не замолкает, крошит слова, будто овощи в салат, и этот тайный язык никому не разобрать. А как болботать станут, уже и слушать бесполезно.

Ответа нет. Считаю до пяти запятая шести и начинаю снова.

Хочешь знать, почему меня Эльбой зовут? Это я Новенькую спрашиваю. Она вроде как подмигивает левым глазом, что я воспринимаю как «да». Так вот, это название великой северной реки, текущей через всю Германию. Мне это имя дала моя Мутти, что по-немецки значит мама. Знаешь, где Германия на карте? Их там две: желтая и оранжевая, это я выучила в школе у Сестер-Маняшек, куда меня отправили, когда мне было девять. Моя Мутти – из оранжевой, что сейчас крепко-накрепко закрыта из-за коммунизма. Там построили стену, как здесь, в Полумире, и никто не может ни войти, ни выйти. Только реки текут себе – как их остановишь? А река, что мое имя носит, пересекает оранжевую Германию и впадает в Северное море. Мутти говорила, все реки ведут к морю.

Новенькая зарывается в одеяло, как непослушная кошка. Я раза три запятая четыре потираю костяшкой указательного пальца горбинку на носу и продолжаю объяснять.

Мутти много лет назад бежала из оранжевой Германии, но и тут очутилась за стеной. Ее поместили сюда, только не одну: в животе у нее уже была я, а в голове – многое другое. Математика, иностранные языки, названия всех видов животных и растений, какие только есть. И безумие.

Пять лет я провела у Сестер-Маняшек, а когда наконец вернулась, Мутти исчезла. Гадди говорит, будто она умерла, но я ему не верю, потому что время от времени слышу ее голос. Новенькая вздыхает, и по палате разносится запах голода. Что, не веришь? Нет, я не из тех, на четвертом этаже, с бешеными глазами, которым голоса только чудятся! Не то Гадди сразу отправил бы меня к ним, потому что он – вождь Полумира и правит тут всеми: и безумными, и разумными, и зверьми, и людьми.

Новенькая, пожав плечами, запеленывается в одеяло, словно мумия. Похоже, такая же мерзлявая, как и все мы. Только у одних мороз по коже, а у других, вроде меня, – под.

Признаюсь, не уверена, в самом ли деле я слышу голос Мутти, но она совершенно точно жива, и ее до сих пор прячут где-то здесь, в каком-то из отделений. Это я знаю наверняка, мне год назад, когда я только вернулась, призналась одна чокнутая, а чокнутые врать не умеют.