Верь, бойся и проси

Книга первая

Башня

Все мы стали людьми лишь в той мере, в какой людей любили и имели случай любить.

Б.Пастернак.

В этом мире, в этой жизни человек получает ровно столько, сколь он готов отдать.

Раджниш Ошо.

Третий тур

Древа костлявые небу грозящие. Небо – бумагой атласною, костью слоновою, воском подтаявшим. Храм Мёртвой Одежды, немытой посуды, мирской суеты от ветра и солнца бесцветный, безлюдный. Пух золотистый, обрывки истлевшей одежды  ветер и небо собой заполняют. С вешалок, также с верёвок повсюду свисает одежда: старая, новая – вся аккуратно развешена. Груды камней у подножия башни разрушенной. Круглой, без окон, пустой. Лестница или балкон бесконечный витой по стене серпантином. Осыпалось многое. Зыбко. Странное место, пустое, недоброе. Ржавой змеёй оплела всё подножие сетка измятая. Нет здесь травы, ни песка, ни листвы даже высохшей. Тени от птицы, от облака или движения. Замерло всё. Пустотою измучась, выцвело воображенье. Последнее было замкнутое в стекле обездвиженное пространство. Точка отсчёта. Призма судьбы. Или алеф?

Неровными зубцами башня вспорола тяжёлое хмурое небо, вырвав клочья тёмных облаков. Тьма сгущалась стремительно.

Первые крупные капли дождя, подсвеченные прожекторами, казались россыпью блестящих бриллиантов, осыпающих башню, на фоне чёрного неба. Капли сменились ливнем. Ливень переполнил реку, река затопила берег.

В башне под тентом, возле жестяной бочки с догорающими углями, двое вымокших и голодных людей продолжали работать, не смотря на ливень. Журналистка, яркая, рыжеволосая женщина за тридцать и крепкий, заросший щетиной, оператор.

– Как я? Маникюр, укладка, макияж? – Женщина бросила раздражённый взгляд на туфли, каблуки которых утонули в месиве влажной земли и глины.

Стало зябко. Пламя в центре башни почти не грело.

Оператор показал большой палец, жадно дожёвывая ореховый батончик.

– Через пять минут заканчиваем, если дьявол не принесет кого-нибудь. По мокрому склону им не взобраться, никто не ждал такого ливня. Хорошо, что у нас есть тент. Проклятая дыра! Ни одной забегаловки… Когда нас последний раз кормили?

Мокрые фигуры людей двигались по пояс в жидкой грязи к подножию высокого холма, на котором располагалась круглая башня из почти белого известняка – верхняя часть ушедшего под землю замка. Вокруг неё стояли старые сухие деревья с голыми ветвями. От ствола к стволу тянулись верёвки, с которых свисала одежда всех размеров, цветов и фасонов.

Фигуры взбирались на склон и падали, освещённые вспышками молний и прожекторами вертолётов с красными крестами на боках, круживших над холмом. Самые упорные поднимались всё выше, цепляясь за корни высохших деревьев. Отчаявшиеся поворачивали назад, к базе на берегу реки, за рядами машин скорой помощи, полиции и трейлерами журналистов, где было тепло и сухо, а фудтраки соблазняли самыми изысканными лакомствами.

Оператор включил камеру, отсчитывая секунды короткими пальцами.

– Три, два, раз… Работаем!

– С вами Анжела Рей и Арчи Уайт. Мы продолжаем наш репортаж об участниках игры «Всё или ничего». Напоминаем, что неделю назад скончался один из самых богатых людей. Не имея прямых наследников и не желая передавать деньги новоиспечённым родственникам… – Тут она позволила себе понимающую улыбку и паузу, – Мистер Сайн завещал всё своё состояние победителю игры, правила которой он разработал лично. Одним из правил является широкое освещение этого события прессой.

Отборочный этап, состоящий из нескольких туров, подходит к концу.

Немного предыстории.

На призыв принять участие в этом…мероприятии откликнулось несколько миллионов человек. Но жёсткие правила отбора уже в первом туре отсеяли две трети желающих. Не говоря о том, что все претенденты должны были понимать друг друга без посредников, изначальная информация предназначалась только пользователям определённых сайтов, связанных с миром моды, производством одежды, тканей, дизайном и некоторых ещё, что многие обозреватели сочли дискриминацией. Подробности вы можете узнать на нашем сайте, ссылка на который сейчас появится на ваших экранах.