Ярко светило летнее солнышко, и под
его живительными лучами всё казалось красочнее и привлекательнее:
нахохлившаяся на кусте серая растрёпанная ворона, старое сухое
дерево, словно страж преграждающее тропинку на пути к такой же
старой, поросшей мхом избушке, да и сама избушка тоже расправила
трухлявые венцы почерневших брёвен под этим ослепительным светом. Я
легкокрылой птицей взлетела на покосившееся крылечко, с третьего
рывка распахнула разбухшую от старости дверь и звонко крикнула:
- Мам, я дома!
- Входи, Веся, - раздался из сумрака
родной голос мамочки. – У меня уж и пироги поспели.
Я с наслаждением втянула носом
сытный дух маминых пирожков и сглотнула слюну. Ум-м-м,
вкуснятина!
- Садись, егоза, - мама бережно
поставила на стол запотевший глиняный кувшин с молоком. – Поешь
сначала, а потом и потолкуем.
Но я не могла ждать, меня буквально
распирали новости. Как говорится, добрые вести не дают сидеть на
месте.
- Меня в Волшебный Университет
пригласили, - выпалила я и замахала в воздухе плотно свёрнутой
грамоткой с болтающейся на шнуре печатью Университета. – Вот!
Но матушку моя новость не
обрадовала.
- Ох, Веся, - мама горестно покачала
головой. – Уедешь ты в Университет, я совсем одна останусь. Кто мне
в огородике с травами помогать станет, кто воды да дров принесёт?
Да и тоскливо мне одной будет, ох, тоскливо.
- Ну ма-а-ам, - заканючила я,
торопливо вылезая из-за стола и обнимая поникшие мамины плечи, -
мам, ты сама посуди, какие у меня тут перспективы? Стать ведьмой
без образования у меня не получится, сельчане меня не любят, - в
этом месте я горестно шмыгнула носом, - что же мне теперь, всю
жизнь в деревне сидеть, носа за изгородь не высовывать? Я молодая,
мам, я жить хочу! По-настоящему, чтобы друзья, приключения, как в
книжках!
- Как в книжках и по-настоящему –
вещи разные, - горько усмехнулась мама, ласково поглаживая мои
руки. – Я тоже в твои годы думала, что всё у меня будет.А вышло
что? Кем я стала? Жалкой ведьмой, которую терпят только потому, что
приличные маги да ведуны в наше всеми богами забытое село и носа не
кажут. Одна у меня радость в жизни – это ты, Веселинка.
- А папа?
Вопрос об отце я задавала регулярно,
но имени его матушка так ни разу и не назвала. Знаю только, что это
какой-то герой, случайно заблудившийся в непогоду в наших дремучих
лесах и нашедший приют у моей матушки. Как погода наладилась, герой
отправился дальше, подвиги вершить да девушек-красавиц покоя
лишать, а маме от него на память я осталась. Сельчане маму и
раньше-то не особенно жаловали, уж больно строго она себя держала,
а после того, как она меня родила, и вовсе взъелись: да как же так
можно, всяким героям случайным ложе греет, а соседями дак брезгует.
По ночам ломились, на дороге караулили, проходу не давали, пришлось
матушке в эту заброшенную лесную избёнку бежать. Подальше от людей
и сраму. Лес оказался к нам с матушкой гораздо добрее, чем люди:
дядюшка Леший от хищников да злых людей оберегает, кикиморы и мавки
мне вместо мамок-нянек были, да и теперь мои самые задушевные
подруженьки. Маленькой-то я ещё тянулась к другим ребятишкам,
просилась к ним в игры да хороводы, но меня всегда прогоняли.
Ведьминой дочкой дразнили и доводили до слёз злыми словами о
матушке и об отце. Можно подумать, я виновата в том, что герой тот
залётный ни разу больше в наших краях не показывался!
- А знаешь, дочка, ты права, - мама
привычно пропустила мимо ушей мой вопрос про отца, перевела
разговор. – Не дело тебе весь век в лесу куковать, отправляйся-ка
ты в Университет. Выучишься, достойное образование получишь, в
городе каком-нито закрепишься, а самое главное, людей узнаешь,
опыта жизненного наберёшься, хороших людей от худых отличать
научишься.
