Теплые осенние дни дарили надежду, что холода задержатся. Вот и в этот вечер он оставил машину на парковке у больницы и решил пройтись пешком. Медленно идя по городу, он наслаждался погодой. Расстегнув пиджак своего костюма, снял галстук, скатал и положил его в портфель. Освободив ворот рубашки, глубоко вздохнул и пошел дальше. Увидев играющих в парке малышей и сидящих рядом на скамейке молодых женщин, улыбнулся и посмотрел на часы.
– Ух ты, уже почти шесть. Надо торопиться, а то Наташа ругаться будет, – сказал он сам себе и ускорил шаг.
Через двадцать минут вошел во двор трех многоквартирных пятиэтажных домов. Подойдя к своему подъезду, он увидел сидящую на скамейке соседку.
– Здравствуй, Григорий Степаныч. Садись, чего спрошу, – поприветствовала пожилая женщина и показала рукой на лавку.
– Добрый вечер, Надежда Андреевна. Что случилось? – ответил он и присел рядом.
– Вот скажи, Гриша, ты же светило медицины, целый профессор. Когда уже моего Николая посмотришь? – уставилась на него женщина.
– Заболел, что ли?
– Да пьет, зараза. Спáсу от этого змия нет. Вчера тесто катала, так думала, скалкой его отхожу. А он, паразит, говорит, засужу тебя. Даже не знаю, что с ним делать, – глядя прямо перед собой, сказала женщина и поправила вязаную кофту, надетую поверх халата.
– Тут я бессилен, Надежда Андреевна. Дядя Коля вас любит. А сколько вы вместе? Наверное, лет пятнадцать? – слегка улыбаясь, посмотрел на нее Рубин.
– Что ты, Гриша. Это здесь мы восемнадцать лет живем, а до этого в бараках жили, что на Песочной. В этом году тридцать шесть лет будет как вместе.
– О, Надежда Андреевна, тут уже не помочь. А вы ему скажите, что другого найдете. – Улыбаясь, он поднялся и пошел к подъезду.
– Так ведь не поверит этот паразит. Мы же с ним как нитка с иголкой, – громко сказала соседка ему вслед.
– О, Гриша, привет! – Вышел из подъезда худощавый пожилой мужчина.
– Здравствуй, дядя Коля, – поприветствовал его Рубин и пожал протянутую руку.
– Что, жалуется на меня? – тихо спросил сосед, слегка приблизившись к нему.
– О, уже опять собрался! А ну домой иди! Тебя в магазине уже прописать собираются! – крикнула соседка, поднимаясь со скамейки.
– Дядя Коля, ты опять болеешь? – шепотом поинтересовался Рубин.
– Чтоб ты знал, Гриша, как она мне надоела! Просто сил нет! – громко ответил сосед, поглядывая в сторону скамейки, и добавил: – Найду себе молодуху какую, тогда побегает за мной!
– Ой, смотрите на него! Иди! Иди найди! Ты чем молодуху ублажать будешь? Ишь, какой Казанова нашелся! Ты же сам от молодухи бегать будешь, а иначе она тебе твой агрегат того, ликвидирует за ненадобностью! – громко отреагировала соседка.
– Тише, ты чего раскричалась?! Не шуми, Надежда. Не шуми, говорю, – старался успокоить жену сосед.
– А ну быстро домой поднялся! Домой, сказала! – направляясь в подъезд, требовала женщина.
– Надежда, не кричи. Я быстро, – прячась за Рубина, ответил ей муж.
– А ну оставь человека в покое! Домой, я сказала! – Подошла соседка.
– Надежда, я свободный человек! – крикнул дядя Коля и побежал от нее вдоль дома.
– Стой, мерзавец! Домой не возвращайся! Убью, паразита! Вот что с ним делать, Гриша?!
– Понять и простить, – рассмеялся Рубин.
Он медленно поднялся на третий этаж и вошел в квартиру. В прихожей приятно пахло едой. Он поставил портфель, снял туфли и надел тапочки.
– Гриша, это ты? – выглянула из кухни жена.
– Да, – ответил он.
– А ты чего так долго? Ужин давно готов.
– Да пешочком прошелся, машину у больницы оставил. А у подъезда тетя Надя с дядей Колей воюет.
– А, опять Скворцовы весь двор развлекают. Давай переодевайся. Я накрываю, и будем ужинать.
