Все началось внезапно. Сейчас мне уже трудно вспоминать
реальность, предшествующую самому взрыву и граду мерцающих
метеоритов, но вот какой была моя жизнь до этого я прекрасно помню.
Помню унылые дни, которые я проводила сидя дома с Петькой. Помню,
как сын впервые залез на горку на дворовой площадке и громко кричал
от радости, прося меня снять его на камеру, чтобы показать его
достижение папе. Тому, как обычно, было бы все равно, но я конечно
достала телефон и включила камеру. Наверное, то видео где-то
осталось, в пыли пространства, в неизвестности теперешнего
мира.
Ещё я помню, как долго мы ругались с Олегом, который так и не
стал лучшим мужем в моих глазах. Как он выпивал, пропадал по
вечерам, а позже и по ночам, отговариваясь рабочими поездками и
встречами с друзьями, при этом неизменно привозя по возвращению в
дом новые женские ароматы на своей одежде. Помню, как я долго
плакала, сокрушаясь на судьбу и на свое безволие – уйти я так и не
смогла. Мне было страшно, сначала оставить Петьку без отца, а
затем, поразмыслив, и самой остаться матерью-одиночкой. Ведь родни
у меня особо не было, кроме тетки да старенькой бабушки, которые
жили далеко за городом. Мне не хотелось становиться им обузой, ведь
кем я, безработная, да ещё и с трехлеткой могла им стать? Толкового
образования или тем более опыта работы, кроме как продавщицей, у
меня не было.
Родителей не стало рано, я плохо их помнила, и всё чего смогла
достичь к своим двадцати восьми годам это пару лет в местном
училище по специальности товаровед, после чего бабушке стало совсем
туго оплачивать мою учебу, и я вышла на работу, забросив обучение,
как и любые розовые планы на будущее. А потом появился Олег,
высокий, амбициозный торговый агент с густой шевелюрой и
гладковыбритыми широкими скулами. Подтянутое тело и уверенная
улыбка, шуточки, цветы, походы в кафе…Так прошло несколько лет. И
вот мы уже расписываемся, гуляем шумной небольшой кампанией в
ресторане, а под сердцем я ношу Петьку.
Первый год, а может и полтора, всё было не то чтобы как в
сказке, но я была счастлива. Мне нужно было только любить
маленького карапуза, вовремя давать ему грудь, успевать до прихода
Олега приготовить сытный ужин, а сутра погладить рубашку и брюки.
Порой бывало сложно, особенно когда у сына начали прорезываться
зубы и про сон мне пришлось на время забыть, но и это не омрачало
моего настроения. Я была ЗА мужем, под его крылом, и у нас рос
наследник. Олег так и говорил, когда приходил после работы домой и
краем глаза наблюдал как сын разбирает кубики и строит из них
пирамиды.
- Так-так сынок, пирамида — это основа всего, вот подрастешь, я
тебе всё о маркетинге расскажу, будешь с папкой работать!
Сын и ухом не вёл, увлеченно собирая и разбирая игрушки, а я
устало улыбалась. Олег скользил по мне равнодушным взглядом, слегка
задерживаясь на местах где халат излишне приоткрывался, брал
сигарету и любимый бокал с пивом, и выходил в подъезд на общий
балкон.
С близостью после родов у нас стало намного сложнее, я часто
была уставшей, часто засыпала в кроватке с Петькой, вымотанная за
день, а со временем и вовсе переместилась в детскую. Там стояла
тахта, которую Олег заботливо привез из офиса, когда там делали
ремонт и собирались выбросить старую мебель. Уже намного позже я
поняла, что и сама не хочу возвращаться в общую постель. От мужа
пахло перегаром, а его длинные руки раскидывались по всей площади
широкого дивана, и к моменту, когда я приходила, мне нужно было
отодвигать его храпящее тело. В общем, романтика неутомимо гасла
между нами. Любовь? Я не знала, осталась ли она, пока не
почувствовала запах измены на его рубашке. В тот вечер мы долго
ругались. Сначала при сыне, потом, когда тот уснул у меня на руках
и я перенесла его в детскую, до самого утра выясняли кто и в чём
виноват. И так и не выяснили, каждый оставшись при своём. Я уехала
к бабушке, но не смогла там выдержать и недели под расспросами и
пытливыми взглядами тетки, и вернулась обратно. Униженная,
оскорбленная, сломленная.
