– Матушка?! – не смог сдержать я удивление.
– Вы уж не сердитесь, Никита Григорьевич, но мы с Анной Фёдоровной решили познакомиться с вашей матушкой. Нам ведь родниться вскоре, а потому и узнать друг друга не помешает, – слегка разведя руками в извиняющемся жесте, произнёс князь Зарецкий.
– Здравствуй, сынок, – обняла меня мать.
М-да. Похоже, до сих пор под впечатлением от новости и не знает, как относиться к происходящему. С одной стороны, вроде бы понимала изначально, что на меня начнётся охота и невесты будут не из худородных. Вот только даже в смелых мечтах не могла представить, что это будет княжна. А тут вон как сыночек расстарался.
Я ей сообщать новости не стал, решил рассказать, когда у нас с Ольгой наметится хоть какой-то прогресс. Опять же, сорокоуст по Михаилу. Я ведь вижу, что она его по-настоящему любила. И когда мы ехали в санях, держалась от меня отстранённо с таким выражением лица, будто собственными руками удавить готова. Так что нам бы тут для начала меж собой разобраться.
– Здравствуйте, матушка, – подошла к ней Ольга и сделала глубокий книксен.
Эдакий исполняют только перед дорогими и желанными гостями, выказывая своё глубочайшее уважение. И на лице княжны такая искренняя и неподдельная радость, что я едва не затряс головой. Вот как она такое исполняет?! Буквально пару минут назад готова была меня взглядом заморозить, а то, глядишь, и рунами приголубить. И тут вдруг такое!
– Здравствуйте, Ольга Платоновна.
– Оля. Прошу вас, обращайтесь ко мне по-простому, по-семейному.
– Конечно, Оленька, – расплылась в блаженной улыбке мать.
Ну всё, поплыла родительница. Ольга её с ходу околдовала. Вся из себя хорошенькая, да ещё такая обходительная, к будущей свекрови обращается, как и полагается невестке, словно пытается её умаслить. Вот интересно, а к княгине Каменецкой она так же ластилась? Глупый вопрос.
Потом был обед, во время которого князь и княгиня Зарецкие проявили живой интерес к нашей семье. Интересовались прошлым матери и отца, обо мне спрашивали, в том числе и о детстве. Матушка поначалу тушевалась, но будущие сваты держали себя настолько просто и были так открыты, что она постепенно раскрепостилась.
Вот так глянешь на них и не поверишь, что меня буквально к стенке припёрли. И ведь в толк не возьму, чего они так себя ведут. Не завтра же женитьба, в самом-то деле.
После обеда Анна Фёдоровна и Ольга увели мать показать ей зимний сад. Удовольствие не из дешёвых, потому как стекло стоит достаточно дорого. Да и растения там явно не из нашего региона, а они тоже по цене кусаются будь здоров. Впрочем, для князя эти траты ни о чём, была бы рада супруга, которая и занимается им.
– Ну а мы, если вы не против, Никита Григорьевич, позвеним клинками, – предложил мне князь.
– Буду только рад.
И я ничуть не лукавил, потому как настроение такое, что встряска мне сейчас не помешает. Нужно кровь по жилам разогнать да дурные мыли, роящиеся в голове, развеять. Не то чтобы проблемы куда-то уйдут, но хоть на какое-то время полегчает. Всё лучше, чем водка, потому как наутро вместе с похмельем вернутся и дурные мысли. А оно тогда ещё горше получится.
Как я и полагал, князь решил переговорить со мной, и в фехтовальном зале никого не оказалось. С «Панцирями» нам даже доспехи не нужны, достаточно сбросить фраки. Уколы и удары отточенной стали мы почувствуем, как лёгкие тычки, при этом вреда никакого не случится. В крайнем случае можно сообщить о просевшей защите. Но это нужно нанести не менее пятнадцати полноценных ударов, чтобы сточить мой панцирь, у князя и того больше.
Сразу разговор не сложился. Похоже, его светлость понимал, в каком я состоянии, и решил для начала дать мне возможность спустить пар. Ну, это я так думаю. Как-то сомнительно, чтобы он заботился о моём состоянии. Хотя-а-а… Если судить по отношению к матушке, я ничуть этому не удивлюсь.
