Москва
Ольга с любовью смотрела на спящую
дочь, с нежностью сжимая ее крохотную ручку. Ее принцессе полгода
назад исполнилось два годика и этот счастливый праздник она не
забудет никогда. Все потому, что как раз в этот день Алине сняли
шину Виленского.
Женщина прикрыла глаза, вспоминая
свой шок и ужас, когда у дочери обнаружили дисплазию (незрелость
тазобедренного сустава у новорожденных). Этот диагноз держался до
трех месяцев, а потом поставили новый диагноз: врожденный вывих и
подвывих тазобедренных суставов, и малышка с трех до девяти месяцев
была загипсована.
Материнское сердце до сих пор
сжималось от воспоминаний, как проходили два первых дня, когда у
Алины атрофировались мышцы после того, как ее загипсовали. Малышка
плакала, не переставая, находясь только на руках. За 48 часов
молодая мама скинула больше пяти килограмм, не выпуская ребенка из
рук, не имея возможности сходить по своим надобностям. Хорошо, что
приезжала подруга из другого конца города и ненадолго меняла
ее.
Котова, несмотря на свой категоричный
и тяжелый характер, очень хорошо общалась с Ольгой, поддерживая и
помогая в трудную минуту, не давая возможности отчаяться, опустить
руки. Они подружились еще до замужества женщины, и общались до сих
пор, не обращая внимания на презрение и ненависть супруга
Латровой.
Владимир, стройный, высокий и
красивый мужчина, не относился к категории любящих и заботливых
мужей. Эгоист, считавший себя идеалом, важным и незаменимым
стержнем их семейной ячейки. Он очень негативно отреагировал на
диагноз дочери. Изменился в поведении по отношению к Ольге, не
желая слушать о дополнительных расходах на частые специальные
массажи, перинку Фрейка, используемую до трех месяцев,
парафинотерапию и физиотерапевтические процедуры с кальцием. Кричал
и ругался, слыша детский плач, категорично отказываясь возиться с
больным ребенком, обвиняя жену в изъяне дочери.
Ольга по своей природе была очень
нежной и доброй женщиной, где-то даже чересчур наивной, чем
пользовались самые наглые в своих корыстных целях. Латрова всем
сердцем верила в лучшее и безоговорочно доверяла близким людям,
надеясь на взаимность. Женщина не умела ругаться, старалась всегда
найти добрые слова для любого, и понять его поступки.
Терпела все, даже когда Владимир
задерживался до полуночи на работе или спал у своей матери через
два многоквартирных дома, крича, что ему нужно выспаться.
Ей было до боли обидно наблюдать за
тем, как муж не желал общаться с дочерью, не в силах приласкать,
обнять, а ребенок, как никогда, в этом нуждался. Мужчина с
ехидством и обвинением оправдывался, что подойдет к ней только
тогда, когда Алина будет здоровой. Отец девочки осознанно и
показательно делал вид, что ее нет, категорически отказываясь
остаться с ребенком, когда жена просила, желая выйти из дома за
покупками или по своим делам.
Сейчас, когда сняли шину Виленского,
и девочка была почти здорова, не считая коксартроза, Владимир все
равно не желал видеть ее, впрочем, как и жену в последние месяцы
хотя они изредка, но спали вместе.
Ольга не считала себя красавицей, но
выглядела хорошо, хотя не помешало бы набрать вес. Русые густые
волосы до плеч, широкий открытый лоб, красиво очерченный
подбородок, прямой и изящный нос, светлая кожа, выразительные глаза
темно-зеленого цвета, тонкая талия, стройное тело – внешние данные
вызывали восхищение, притом, что молодой маме было некогда
заниматься собой.
Несмотря на то что дочери с восьми
месяцев оформили инвалидность, и теперь все расходы на лечение
женщина оплачивала на эти деньги, средств катастрофически не
хватало.
Муж работал механиком в мастерской, и
всегда получал хорошо, особенно от левых заказов, но в последнее
время он приходил ни с чем, жалуясь на скупого хозяина, обдирающего
его до нитки.
