Одиночество…
Одиночество – словно тень неминуемой смерти протягивала ко мне руки с самого детства. Поначалу засекреченный, а потом никому не нужный советский «почтовый ящик» был мне единственным домом. Домом, который я ненавидел больше всего. Ненависть за то, что я с самого детства почти не видел своего отца, работавшего в НИИ этого проклятого города. Мать, естественно, стала для меня наиболее близким человеком. Человеком, который дал мне очень многое…
И был еще Манцур. Мой самый лучший друг. И единственный… Именно благодаря ему я выжил в тот роковой день…
………………………………………………
– Никита Сергеевич, что-то случилось? – с напускным беспокойством, спросил высокий худой человек в очках, сидевшего, по ту сторону шикарного стола, своего начальника. Лицо его было подобно черной грозовой тучи.
– А?.. Чего?.. Тьфу на тебя, Мишка! – вздрогнув, прошипел на зама чиновник.
– Извините, Никита Сергеевич! Но вы последнее время какой-то странный, дерганный какой-то! – пробормотал зам.
– Какой наблюдательный! Аж противно становится, честное слово! – поморщился Никита Сергеевич. – Раз ты такой умный, то скажи мне, ты, именно ты, тот, которого я могу назвать правой рукой, знаешь, что надвигается на нас. На всю нашу администрацию? – вскочил с места чиновник и уперся руками в стол пристально сверля помощника взглядом.
Открывшего было рот заместителя, начальник немедленно осек:
– Молчи! Ради всего святого! Молчи! – и бессильно упав в кресло и сцепив пальцы обеих рук, Никита Сергеевич возложил их на стол. – А творится вот что, дорогой ты мой человек. К нам, как говорится «едет ревизор»!
Михаил, изменившись в лице, с тревогой взглянул на начальника.
– Вот ведь падла! Но ведь мы же ему заплатили! Он обещал защиту, ну по крайней мере неприкасаемость от них! – торопливо проговорил зам, с недоумением вглядываясь в глаза Никиты Сергеевича.
– Да не сверли взглядом, блин! Сам знаю и не понимаю! Видать сам сгорел. Или мало заплатил стоящему выше! Все, прекрати! У нас другая сейчас проблема! – рыкнул чиновник, смотря под стол. – Я смог подчистить за нами немного… Но исчезновение 10 миллионов скрыть не удастся.
С этими словами, Никита Сергеевич поднял взгляд на Михаила. Зам сидел серьезный и немного отрешенный. «Думает. Вот за что он мне нравится особо – он сразу начинает думать. Не бьется в истерике, как предыдущий заместитель, не надеется свалить все на меня, как на крайнего. Знает, что все равно утащу с собой на дно. Молодец…»
– Дайте мне 4 часа, Никита Сергеевич. Есть одна мыслишка… – подняв отсутствующий взгляд на начальника, произнес Михаил.
– Хорошо. 4 часа, не больше. Потом сразу ко мне.
Михаил кивнул и, не прощаясь, быстрым шагом удалился к себе в кабинет. Никита Сергеевич облегченно выдохнул. Раз у Михаила что – то в голове есть, то значит не все потеряно. Последняя надежда только на него!
…………………….
– Да Миша! Хорошо, я понял! Сделаю! – произнес в трубку полковник МВД Лемешов Игорь Петрович.
Положив одну трубку, он быстро взял другую и сухо произнес в нее:
– Дежурный? Чтоб через 3 часа три патрульные машины и отряд ОМОНа был под окнами администрации. Нужно сопровождение. Все понял? Выполняй! – выпалив приказ, полковник положил трубку на телефон и отер лицо рукой. «Ну и запросы у этих чинуш, что б их… И нахрена им этот заброшенный «почтовый ящик»? Своих проблем мало? Решили прошлое копнуть? Эх, не к добру все это приведет, эх, не к добру…»
……………..
Сверкающий на солнце Мерседес вез своих пассажиров прямехонько к старому засекреченному советскому объекту, покинутому военными около тридцати лет назад.
– Миш, ты уверен, что это хорошая идея? – с некоторым беспокойством вопрошал своего заместителя Никита Сергеевич.
