> Статус локации: ЗАГРУЖЕН.
> Территория – заводской комплекс и прилегающие зоны.
> Сектора: 12. Вместимость: 500 человек.
> Энергия – подана. Камеры – активны. Доступность – подтверждена.
> Запасы синих ящиков – распределены.
> Каналы связи – стабильны.
> Система готова к приёму участников.
– Мне кажется ты не туда свернул, – уже не в первый раз повторяет Валера, вертя в руках смартфон со включенным навигатором. – Блин, последние десять минут он наше местоположение вообще не видит.
– Я же сказал тебе, что помню дорогу. Сиди спокойно, издёргался весь. Ещё пара минут подобной возни и я сам начну сомневаться. – Водитель сбрасывает скорость, стараясь не пропустить поворот.
В машине четверо мужчин. Впервые они встретились почти двадцать лет назад, попав на один поток технического университета. После первых двух лет обучения половину студентов отсеяли, и вся четвёрка оказалась в одной группе. С тех пор до самого конца они держались заодно, а после получения дипломов поддерживали связь лишь звонками и видеочатами. Несмотря на, казалось бы, жёсткий университетский отбор, инженером никто из них так и не стал. Кореец Ким Дэ Хун, которого остальные по привычке называли просто “Хун” был единственным, кто в настоящий момент был хоть как-то связан с техникой, да и тот работал простым аналитиком в интернет-магазине женского нижнего белья.
– Хун, может ты настроишь? – Валера поворачивается к приятелю и протягивает ему телефон. – Это Самсунг, у тебя получится. Всё-таки вы земляки.
– У меня тоже не ловит, – качает головой Хун. Он уже отвык от подобных подколок. Ему кажется, что они должны были закончиться в те далёкие времена, когда студенты проводили почти всё свободное время вместе.
– Ну а ты чего пригорюнился, Ситин? – смеётся Валера и переводит взгляд на соседа Хуна. – У тебя тоже не ловит или ты даже телефон не доставал? Всё на нас надеешься?
– Валера, смотри вперёд, шею свернёшь. Меня так укачало, что изнутри сейчас кое-что выйдет. А ты как раз передо мной сидишь. Костиньо, долго ещё? – Саша Ситин щурится и старается смотреть на горизонт. Говорят, что, когда укачивает надо смотреть вдаль, это помогает расслабиться и тошнота отступает.
– Недолго. Приехали почти. Потерпите, господа, осталось всего ничего.
Водитель и инициатор поездки Костя Романов напряжённо всматривается в кусты по правую сторону дороги. “Костиньо”. Давно же его никто так не звал. В прежние годы его, напротив, обзывали, как угодно, но только не Костей: “Констиньо”, “Костич”, “Костебль”, “Костыль” и ещё десятки вариаций, зависящих лишь от фантазии и настроения приятелей.
Его старенький “Форд” еле ползёт. Если сейчас он не заметит нужный поворот, то блуждать им по окрестным дорожкам дотемна. А бензина едва хватит до цели, и чтобы затем вернуться к ближайшей заправочной станции.
– Вот! Кажется здесь! – Костя резко тормозит, заставляя Ситина с трудом сдерживать очередной порыв рвоты. – Вон то дерево с веткой перпендикулярной, помните? Мы ещё прикалывались, что на ней лесной дух сидит, только мы его не видим.
– Ну наконец-то, – ворчит Валера, но на лице его играет улыбка, а ладонь поглаживает обтянутый толстой плёнкой ящик с ровными рядами пивных бутылок. – Говорят, что в сутках не просто так двадцать четыре часа. По часу на каждую бутылку, ровно как в этом ящике.
Валера смеётся, поворачиваясь к друзьям. Хун замечает, что у бывшего приятеля не хватает нескольких зубов.
– В нашем ящике двадцать бутылок. – Говорит он.
– Как так? – Валера начинает считать.
– Двадцать. Точно. Я сам покупал. Ящики разные бывают. Брехня это про двадцать четыре часа. Я гуглил даже, правда, давно.
– Хм… И вправду двадцать. Корейское пиво, видать. – Валера опять смеётся.
