Наш городок раньше никогда не
становился центром каких-то событий. Обсуждали в основном погоду и
грибы. Все у нас было тихо и спокойно, обыденно, а иногда до ужаса
скучно. При этом для прекрасной и довольной жизни всего хватало. С
первыми лучами открывались лавки мясные, конфетные, продуктовые и
заморские со специями. Имелась ресторация для заезжих гостей,
кофейня, чайная, трактир и даже мужской клуб. На главной улице жил
целитель с помощниками, дальше алхимик, несколько брадобреев,
модистка, швеи и, наконец, ведьма. Старуха с вредным характером и
привычкой гнать всех поганой метлой после первой рюмки жила
обособленно, на самом краю городка Эстекс. Но как ни странно, ее
дом было видно издали. Непонятное строение в два этажа с
остроконечной крышей возвышалось чуть на пригорке и пугало приезжих
черными стенами и дверьми темного дерева. Сами же жители гордились,
что у них есть такая вредная ведьма, которую заезжие купцы
побаиваются, а потому лишний раз не завышают цены.
Меня, младшую ведьму и помощницу
старухи, тоже опасались, но скорее по привычке. Большая часть
лавочников, наоборот, старались встречаться со мной. Но мой внешний
вид многих все равно настораживал, особенно приезжих. А таких в
городе пруд пруди, недаром через нас все едут в столицу и
останавливаются отдохнуть на пару ночей перед серьезным переходом
через перевал.
Так вот, приезжие нас, ведьм,
побаивались. Мы с хозяйкой придерживались старой поговорки «чем
мрачнее ведьма, тем больше уважения». Потому ходили в черных
платьях и черных плащах с капюшоном, волосы часто носили чуть
собранными на висках, но в целом распущенными. Еще старуха
подводила глаза черным, но мне это не шло. Как мне казалось, мои
зеленые раскосые глаза становились щелочками без определенного
цвета, если их подвести жирным черным цветом. Но так или иначе,
образ ведьмы мы сохраняли. И ни к нам, ни к нашим жителям просто
так не лезли ни пьянчуги, ни бандиты, которые ошивались вблизи
большого тракта, ни даже стража.
Да, не лезли. В прошедшем
времени.
– Это война! – с силой хлопнув
дверью, воскликнула ведьма. Сдернув с себя плащ и бросив
неаккуратно на вешалку, она начала нервно ходить перед прилавком. Я
тихонечко убрала баночку со снадобьем, горелку, порошки и только
успела поднять последнюю колбочку, как хозяйка грохнула кулаком по
прилавку.
– Значит, мы их травим, наговоры
шепчем да отправляем в нужник с поносами, – прошипела злая старуха.
Хотя, несмотря на морщинистое худое лицо и почти седые волосы,
назвать такую энергичную женщину старой вряд ли кто бы осмелился,
тем более в лицо.
– Мариша, неси Огюста!
Только не это. Она собирается пить.
Да чтоб этим наемникам икалось. Пьяная ведьма – это очень плохо,
пьяная злая ведьма еще хуже, а пьяная злая ведьма с плохим
характером…
Огюстом старуха любовно называла
свой бокал для крепких напитков. Размером он был со среднюю пивную
кружку, но выполнен в стиле утонченного аристократизма. На тонкой
ножке, с пухлыми боками и узким горлом. Его я обычно наливала до
половины, хотя и этого было более чем достаточно. Чувствую, грядет
очередная темная ночка.
Что было в прошлый раз, даже
вспомнить страшно. Троица наших самых активных мужчин просто
обсудила в лавке с друзьями, что как-то их не тянет ложиться в
постель к любовницам и получается только с женами. Вроде бы в шутку
кто-то намекнул, что ведьма постаралась. Якобы к ней все женщины
ходят, вот она и наговорила их мужьям верности. Хотя ходят не
только женщины, надо признать. Наверное, потому и разозлилась
старуха, что ходят все и знают – она почти никогда злого не
шептала. А тут ее так оскорбили.
Ну, что же, ведьма услышала,
вернулась рыча, взяла Огюста и бутыль какой-то укрепляющей
настойки. Я пошла с ней, потому что пакости всегда надо делать
вместе. И не из-за общего ведьминского дела, а просто ведь
грохнется где-нибудь, а к ней в таком состоянии боятся подойти.
Потому что она как выпьет, сразу обо всех рассказывает правду. И
начинает с крайнего дома, где муж ходит налево, и его давно пора
гнать поганой метлой. Следующий дом принадлежит градоначальнику, а
потому правды набирается много, а уж то, что его пора гнать поганой
метлой еще десять лет, назад знали все. Потом постепенно старуха
переходила на шарлатана целителя, который под видом сладких шариков
продает чудодейственное средство для поднятия настроения. И тех
олухов, которые в это верят, надо гнать поганой метлой. Кстати,
целителя она даже в пьяном состоянии метлой гнать не собиралась,
все же ее основной собутыльник. Потом доходила до главной звезды
местных новостей — госпожи Торкинс, которая торгует не только
позавчерашними стейками, но и своими телесами, и, как уже всем
ясно, ее надо гнать поганой метлой. Тех, кого надо гнать,
набиралось с десяток, потом ведьма немного отходила, и люди могли
вздохнуть спокойно. Правда, зря они это делали, потому как,
испугавшись правды, жители прятались, а старуха приступала к
главному.
