─ Тебе нравится новый дом?
Нет.
─ Разумеется, ─ пытаюсь быть убедительной и вроде получается –
даже улыбку выдавливаю. ─ Такой… огромный, красивый.
А ещё с видом на лес, откуда могут прийти не только звери, но и
дикие люди.
─ А отчим нравится? ─ продолжает допытываться психологиня.
─ А вам не кажется, что он должен нравиться моей маме, а не
мне?
Муж матери – даже звучит странно, хотя, маму-то как раз всё
устраивает. Пока она счастлива, я тоже почти спокойна, да и сам
Аристарх Юрьевич вроде ничего. Правда, мне всё равно сложно
признать его кем-то близким.
─ Значит, ты готова начать новую жизнь? ─ что-то чиркает в своём
блокноте, и мне кажется, что эта молодая женщина, больше похожая на
модель, там просто играет в «виселицу» сама с собой. Ну, я бы точно
так делала, попадись мне такая пациентка, как я.
─ Ага. Новая школа, новый дом – я просто в восторге, ─ забываюсь
на миг и снова начинаю сдёргивать кожу у ногтей, и она не оставляет
это без внимания, хотя никак не комментирует.
─ Я улавливаю лёгкий намёк на сарказм в твоём тоне.
─ Вам показалось. Я просто не умею выражать столько эмоций за
раз.
Опять отвечаю не то, что хотела, но поздно прикусывать язык – я
попалась в ловушку.
─ Что я говорила тебе, Миша? Если ты долго не выплёскиваешь
эмоции…
─ Да-да, перестаёшь что-то чувствовать вообще, так же, как и то,
что жертвы насилия – самые жестокие люди, ─ это я уже сама
прочитала. ─ Но это не мой случай.
─ Так что же ты чувствуешь? ─ цепляется к любой мелочи, как
гончая, но если я озвучу свои эмоции, это будет означать, что я ей
доверяю, а это неправда.
─ Много всего. Как и любой человек моего возраста, ─ пожимаю
плечами, как могу оттягивая время, и оно, к моей радости,
наконец-то подходит к концу.
Мне не терпится уйти и занять чем-то руки, поэтому стоит часам
просигналить о завершении сеанса, я подрываюсь с места, стремясь
оказаться подальше, но меня останавливают на выходе.
─ Я хочу, чтобы к следующей встрече ты подумала о своих
чувствах, ─ вновь напоминает Валерия Игоревна, поправляя очки.
─ Ага, ─ легкомысленно машу ей рукой и сваливаю, прощаясь.
Настроение – тискать котов и кормить птиц в парке, а может,
связать двухметровый шарф и придушить им себя, но мои планы
выбивает из головы столкновение с каким-то настырным широкоплечим
бульдозером на самом выходе из клиники.
─ Смотри, куда прёшь, коза, ─ хамит нагловатый блондин, пытаясь
пронестись мимо, а я призываю всё своё терпение.
─ Сам глаза разуй, лосяра.
Тормозит и смотрит так, будто я его любимую бабушку оскорбила, и
на секунду выпадает. Кажется, у него гетерохромия, а ещё явные
проблемы с сообразительностью, потому что думает он подозрительно
долго. Не подозревала, что стереотипы о светловолосых такие
правдивые.
─ Чё ты там промяукала? ─ обдаёт запахом никотина, заставляя
морщиться.
─ С дороги отойди или деньги плати за просмотр, ─ сама толкаю
его плечом, хотя он на две головы выше, и оказываюсь на улице, всё
ещё ощущая его взгляд.
Вот тебе и культурная столица…
Нет, я понимаю, что у мамы тут не только работа, а ещё новые
отношения, и вообще мы теперь тоже часть питерской элиты, но мне-то
всё это зачем? Я бы с радостью пожила у бабушки, закончив свою
школу, вот только маме вздумалось строить новую жизнь, с которой
она, возможно, и готова справиться, а мне эти реалии даются пока на
тройку с минусом, и то с натяжкой.
Но я могу её понять.
Для своего возраста мама была красоткой, и ей ещё хотелось найти
настоящую любовь, а не как было с моим отцом. Иногда так бывает,
что наивные молоденькие девочки встречают на своём пути взрослых,
опасных дяденек, которым нельзя отказать, и именно так произошло в
её жизни. Она родила меня в семнадцать. Создатель этой беременности
благополучно исчез со всех радаров, оставляя вчерашнюю школьницу
разбираться с её проблемами, но почему-то она их таковыми не
считала.
