Глава 1
Нас всегда было трое. Моя старшая
сестра, я и младшая сестра. И я всегда искренне считала, что именно
мне не повезло. А мама просто говорила, что у меня синдром жертвы,
и я просто люблю страдать. Меня эти слова жутко обижали и злили. Я
считала себя справедливым человеком, и меня задевало нечестное
отношение ко мне. Несправедливое.
Нас всегда было трое. Я и мои
идеальные сестры. Тяжело жить с идеальными людьми, когда ты сама
полна пороков.
И я с нетерпением ждала, когда,
наконец-то, закончу одиннадцатый класс и покину родной поселок,
который я все же безумно любила. Любила лес, который окружал
поселение, тишину и вечно серое небо, которое успокаивало меня.
Вокруг меня было много людей, но я всегда чувствовала себя одинокой
и чужой. Сначала списывала свои ощущения на подростковое
бунтарство. Но я уже выросла, а эти ощущения не покидали меня.
Сегодня у меня был выходной. На
учебу не нужно было ехать сегодня. И я надеялась поспать, но
женщина, у которой я снимала комнату, видимо, решила забить на то,
что живет не одна. Хозяйке было около семидесяти. И обычно я
терпимо относилась к пожилым людям, но эта женщина просто выводила
меня из себя. Она постоянно заходила в комнату, пока я
отсутствовала, передвигала стол, предметы на нем, раздвигала шторы,
которые должны всегда быть задвинуты, потому что только так я
чувствовала себя комфортно. Вечно таскала свои цветы в мою комнату,
за которую я платила деньги. Она нарушала мои границы, и я очень
болезненно к этому относилась. Только вот разговоры совсем не
помогали. Лидия Петровна, именно так звали хозяйку, все равно
продолжала действовать мне на нервы. Я бы с удовольствием съехала
от нее, да только выбора не было. Место в общежитии мне так и не
дали, а старшая сестра, у которая я жила первое время, вернулась в
наш родной поселок. Теперь вот снимаю комнату. И это самый дешевый
вариант. Большее я не могла себе позволить…
— Достала, — пробормотала я,
прикрывая лицо подушкой. Моя голова скоро взорвется от двух орущих
телевизоров.
Пришлось вставать. Признаться, я не
любила выходить из комнаты, когда Лидия Петровна находилась на
кухне. Да, это было крайне странное поведение. Да я вообще сама
была сумасшедшая. Но я просто не хотела лишний раз с ней
встречаться… Потому что знала, эта неугомонная женщина вновь найдет
к чему придраться… Иногда мне казалось, что она просто хотела
выжить меня из своей квартиры, но она была еще и жадной сукой,
поэтому иногда включала добрую старушку. Пыталась быть любезной со
мной, пыталась угостить своими оладушками, но я смотрела в ее
потускневшие глаза и вспоминала, как час или день назад она
утверждала, что я сломала ей душ, ведь только я мылась в этом доме,
по ее слова же… И совершено плевать, что душ был уже сломан до
меня…
И я иногда ненавидела себя за такой
отношение к ней. Просила, умоляла себя быть сдержаннее с ней, ведь
это пожилой человек. Но меня столько раз в жизни отталкивали и
тыкали лицом в дерьмо, что я превратилась в злого ёжика, который
выпускает каждый раз иголки, стоит кому-то не так на меня
посмотреть, не то мне сказать.
Моя семейка хорошо постаралась,
чтобы сломать мою психику и сделать из меня гребаную социопатку.
Теперь я не могла нормально реагировать на замечания, даже если они
справедливы. И в этом тоже была моя вина.
Дождалась, пока старушка доковыляет
до своей комнаты, и, наконец, смогла выйти. Быстро умылась,
стараясь не смотреть в зеркало. Нет, я не относилась к тому типу
людей, которые ненавидели себя, свою внешность или свою жизнь. Нет,
просто… Просто я не находила повода лишний раз собой любоваться.
Ведь я совершенно обычная, заурядная, а в самые ужасные моменты
моей жизни я казалась себе уродиной… Но я не ненавидела себя. Я
принимаю то, какая я есть. Маленького роста, с темными волосами,
длинной чуть ниже плеч, а также вытянутое лицо, на котором
расположились тонкие губы и голубые глаза, прятавшиеся за оправой
очков.
