В Марину Соколову были влюблены если
не половина парней на курсе, то треть – точно. И Артур Астахов не
стал исключением. Да как тут станешь, когда она так прекрасна?
Её смех красивее самой дивной
мелодии, её походка – воплощение природной грации, её тёмные глаза
– утонуть можно. Когда она взмахивала длиннющими ресницами, у
бедного Артура останавливалось сердце. Богиня!
Это удивительно, но ничуть, ни на
йоту, не портили её умопомрачительную красоту и женственность ни
короткая стрижка под хулиганистого мальчишку, ни драные джинсы, ни
кеды, ни извечные толстовки. Облачись она хоть в камуфляж и берцы,
и всё равно с такими глазами, с такой улыбкой останется всех
милее.
Но иногда он всё же представлял её в
коротеньком белом сарафане, таком, на тонких бретельках (в рекламе
видел) и изящных босоножках. И чтобы она шла к нему навстречу, и
лёгкий ветер развевал подол, чуть обнажая стройные ноги.
От этих фантазий Артур буквально
выпадал из реальности, в которой, увы, ему ничего не светило.
Причин тому несколько, но главная: она его не воспринимала
всерьёз.
Нет, сначала Соколова его просто не
замечала, целых два года в упор не видела, а потом…
Уж лучше бы не было этого потом.
Когда она его не замечала, хоть надежда была…
______________________________________________
Дорогие читатели! Эта небольшая
история - летний подарок для поднятия настроения:))
Сразу оговорюсь, история написана в
соавторстве, но соавтор предпочел, чтобы имя его не
называлось. Когда-то давно и на другом ресурсе он её
выкладывал, но мы изменили героев, сюжет, в общем, переписали почти
полностью. Приятного чтения!
Впервые Артур увидел Соколову два
года назад, в октябре, на посвящении в студенты.
И впервые же тогда возблагодарил
мать, которая волевым решением сунула его в этот вуз на факультет
иностранных языков.
Английский он знал неплохо в рамках
школьной программы, но связывать с ним жизнь не хотел.
Однако мать, будучи директором
огромного комбината, привыкла командовать везде и всюду. К тому же
за образование платила она. А тут уж, по её словам, кто платит, тот
и песни заказывает.
Артур вяло потрепыхался, но
подчинился. Что ещё оставалось?
На посвящение он тогда даже идти не
хотел. Думал – что он там забыл? Ну, вручат им студенческие билеты,
ну речь декан толкнёт торжественную, а потом ведь детский сад
начнётся. Все эти концерты самодеятельные, дурацкие конкурсы,
глупые шутки… – ну кому это интересно?
Так что намеревался получить свою
корочку и незаметно слинять.
Посвящение проходило в актовом зале,
ради этого дела даже пары отменили. Всех первокурсников рассадили
на первых рядах и вызывали на сцену по группам. Хоботов, декан,
раскатистым басом приглашал:
– Сто первая… сто вторая… сто
третья…
Вот тогда, когда дюжина студенток из
сто третьей группы, взошли на сцену, Артур и увидел Марину.
Она в те дни ещё носила косички чуть
ниже плеч, а по случаю надела и юбку, строгую, прямую, как у
учительницы. Зато блузка – нежно-розовая с рукавами-фонариками –
сводила эту строгость на нет. Да ещё и две косички, которые забавно
подпрыгивали, когда она поворачивала голову.
Её одногруппницы и одногруппники
неуклюже и застенчиво топтались на сцене, а Марина держалась
настолько естественно, будто сцена – её дом родной.
Сам он, когда Хоботов пригласил его,
сто девятую группу, шёл с трудом, точно ноги стали вдруг
ватными.
А после вручения остался и на
концерт, и на конкурсы, и с удовольствием сидел бы дальше, да всё
закончилось и все разошлись.
Вот с того дня и началась его
болезненная любовь к Соколовой. Хотя это сейчас он так мучается,
а первое время наоборот пребывал в какой-то полуэйфории.
