Утро первого дня
«Не думай, Миша, хуже будет» А.Н. Островский
Услышанное походило на розыгрыш, если бы звонок не прозвучал утром и с номера шефа.
«Не стал звонить тебе вчера. Ты же у нас такой чувствительный, ночь бы не спал, а с утра имел бледный вид. Зачем вызывают – не доложили. Сам догадайся».
Любовь и чуткость к подчиненным не знала пределов. Для того чтобы прийти в «бледный вид» бессонная ночь не понадобилась.
«Заведение», пригласившее на «встречу без галстука», репутацию и статус имело более чем серьезные.
Тревожно заскулил Курьер, такой же сенсорный, как и хозяин. Прибежавшая по тревоге мама поняла, что нельзя произносить слово «завтрак», задавать вопросы и давать советы.
Судя по количеству матушкиных благословений мелким крестиком, денек мне предстоял нескучный…
Я даже не начинал ломать голову вопросом, какова причина моего вызова к таким серьезным собеседникам. Нужно было просто набраться терпения и ждать когда сами все скажут, спросят или не скажут и не спросят…
На мой взгляд, ничего такого, что могло привлечь внимание уважаемых служб ни в моем личном деле, ни во мне самом не имелось.
Профессия мною была выбрана по принципу «от обратного». После школы вузы, где царили точные науки, исключились сразу. Что-то аморфное вроде философии или педагогики не привлекало. Хотелось конкретики, но без математики. Оставалась юриспруденция. Подал документы «по расчету, оказалось – по любви». Сложнее было после выпуска. Адвокатура, куда зазывала матушка, была мной отвергнута. Слишком женская профессия. Оставался выбор между следователем и оперативником. Во время практики в следственном просверлил дрелью тома дел, прошил их толстыми нитками, научился опечатывать, как положено, заполнять бланки отчетов, и понял, что это – не мое.
Пока я усердно сверлил следственные дела, молодой следователь – почти мой ровесник, видимо решил скрасить скучную работу рассказом о дрели:
«Попавший в подпольную секту парень, и так не друживший с головой, но после проповедей и всеобщих завываний, окончательно убедился, что в голове тещи поселились демоны, потому, что только наличием инфернальных сил можно объяснить ее нежелание распорядиться своим имуществом в пользу секты.
Несколько ночей зять усиленно творил заклинания над храпящей тещей. Только на шестой день демон вышел на связь и рассказал, что и рад бы покинуть склочную и надоевшую ему женщину, но не имеет выхода. Уверенный в своих добрых намерениях и одуревший от бессонницы сектант решил с помощью дрели, позаимствованной у тестя, разрешить безвыходную ситуацию – проделать проходы в тещиной голове.
Звук сверла над головой не разбудил крепко спящую женщину– проснулась от боли. Слава Богу, осталась жива. После экспертизы на вменяемость, зятя поместили под медицинский контроль, а дрель, как орудие преступления, осталась в вещдоках.
К следователю явился супруг пострадавшей с прошением вернуть принадлежащую ему дрель, так как он намерен делать в квартире ремонт». Следователь предположил, что ремонта требует психика собственника дрели, но вслух свою мысль не озвучил.
Рассказ меня не развеселил, но окончательно убедил, что бумажные работы с дрелью меня не привлекают.
Полдень первого дня.
Время шло к обеду, а меня продолжали водить по кабинетам. Лица, сменявших друг друга сотрудников, слились и перемешались. Со мной говорили тет-а-тет, вдвоем, втроем, кто-то входил с новым вопросом.
Пока все вертелось вокруг роли моей личности в оперативно-розыскной деятельности района.
Возможно, причиной вызова стала какая-то информация, неотраженная в отчетах, по причине не относительности к делу или не имеющая значения.
Действительно, значительная часть работы оперативника относится к «негласной», остается «за кадром», и не отражается в письменной форме. Такова специфика работы «в поле». Конечно, «поле», в котором мы работаем тоже правовое, но правильное заполнение тонн бумаги ложиться на плечи следователей.
