Небо полыхало, будто объятое
пожаром, но это был всего лишь закат. И на фоне его величия почти
не замечались горящие крыши городских домов и башен королевского
замка, а чёрный дым казался тучами.
Король Фрэнгон в латах, залитых
вражеской кровью, устало взирал с крепостной башни на армию
мятежного герцога. Отсюда люди внизу казались тараканами. Целым
полчищем поблёскивающих хитином насекомых. То тут, то там белели
стяги с изображёнными на них бурыми медвежьими лапами.
Внешняя стена пала. Медведцам
оставалось взять внутреннюю, а затем штурмовать грозно
ощетинившийся замок.
– Клянусь тебе, Юдард, предавший
своего короля, – прошептал Фрэнгон, дрожа от ярости, – тебе дорого
будет стоить моё поражение. Каждое окно станет бойницей, каждое
выплюнет тысячу смертей твоим воинам…
"Впрочем, мы ещё посмотрим, чья будет победа".
– Я прикажу насадить твою голову на
пику, и жители Шугга каждый день станут плевать на неё и смеяться
над тобой!
Однако, всё было хуже, чем то, во
что король Элэйсдэйра пытался поверить. Внешняя стена пала.
Половина оборонявших – мертва, оставшиеся в живых ранены и
измучены. А королевская армия ни сном, ни духом не ведает, что
изменники осаждают столицу. И герцог Южного щита тратит силы своих
рыцарей на затянувшуюся войну с Персиковым султанатом. О, если бы
можно было вырваться из клещей, пробраться сквозь взятый врагами
город, а за Защитной гранью шагнуть через портал прямо на южную
границу! Юдарду, герцогу Медвежьего щита, против объединённой
королевской армии было бы не выстоять.
– Мой король, – перед ним склонился
паж, – Её величество просит вас срочно посетить её.
Фрэнгон бросил последний взгляд на
копошение медведцев под стенами. Как, как герцог Юдард смог
бесшумно спуститься по реке Шугге, на острове посреди которой
высился королевский замок? Почему дозорные не заметили кораблей?
Вряд ли теперь получишь ответ, вряд ли этот ответ что-либо
изменит…
– Мой король?
Обречённый монарх вздохнул. Руэри
никогда не беспокоила его понапрасну. Королева не относилась к тем
невыдержанным, склонным к истерии девицам, которые в минуту
катастрофы делают всё, чтобы привлечь внимание к себе. «Может быть
у неё возникла новая идея, как выстоять?» Надежда вспыхнула
внезапно и отчаянно. В конце концов, королева – сильный маг, и,
может быть, всё не так плохо, как ему казалось?
– Держать оборону! – рявкнул
Фрэнгон.
Подозвал командующего стражей, отдал
распоряжения рассредоточить людей, продолжать кипятить смолу, одним
словом обо всём о том, о чём молча внимающий командующий и сам
знал, а затем широким стремительным шагом спустился по истоптанной
лестнице и зашагал к багровеющему в лучах заката замку.
Королева Руэри обрелась там же, где
и должна была быть – в детской. Она ходила из угла в угол,
стискивая руки с такой силой, будто хотела сама себе сломать
пальцы. Перепуганная принцесса Марионилла склонилась над колыбелью.
Вскрикнув, обернулась к вошедшему и с надеждой воззрилась на него.
Она ещё не знала, что стала вдовой. Принц Тэйсгол – единственный
человек в замке, сохранивший безмятежность – сосал крохотный
пальчик.
«Это мог бы быть наш сын», – мрачно
подумал Фрэнгон, но увы, король был бесплоден. А отец Тэйсгола –
младший брат короля – два часа назад погиб, героически обороняя
внешнюю стену. Король шагнул к люльке, всмотрелся в румяное личико
и бессмысленные голубые глаза. «Вот так ты и стал одновременно и
сиротой, и наследником престола», – грустно усмехнулся Фрэнгон.
– Марионилла, выйди, – отрывисто
велела Руэри невестке, останавливаясь перед большим тёмным
зеркалом.
Принцесса склонилась в реверансе и
поспешила убраться.
Руэри шагнула к супругу, и тот обнял
её, а она уткнулась в его плечо головой.
