Утро началось со скандала. Иван до
хрипа орал на сына.
- Сколько, сколько раз я должен повторить?! Вставать ты должен в
6.30! И ни минутой позже! Кого я вырастил? Ничего нельзя
поручить...
- Но пап..., - слабо возражал Матвей, - Я вчера в час ночи приехал
с соревнований...
- Молчать!!! Здесь я устанавливаю правила! Размазня!
Алена тяжело вздохнула. Пора вмешаться. Сказать мужу чтобы не орал
на сына она не могла. А то опять разбитую посуду придется убирать.
С Иваном - как на минном поле, одно неверное слово - и он
взрывается. Она ободряюще подмигнула Матвею, поднесла палец к
губам, -молчи,- и медовым голосом произнесла:
- Дорогой, ты уже выпил свои таблетки? Давай я принесу. И давление
нужно померить.
- Да разве от вас дождешься? Я сам.
Иван неуклюже встал и, прихрамывая
на левую ногу, побрел к столу, где лежал тонометр и ровными рядами
были расставлены коробочки с лекарствами. Негнущимися пальцами,
чертыхаясь, надел манжету и нажал кнопку, вглядываясь в экран
прибора. 150 на 110. Так себе показания. Он и до инсульта не был
человеком с лёгким характером, а такой диагноз жизнерадостности,
как правило, не добавляет.
Все случилось внезапно. Накануне он, наравне с рабочими, таскал
мешки с семенами, спасая их от дождя, а утром не смог встать с
постели. Отказали левая рука и нога. Долго не мог понять что с ним
происходит. Когда догадался позвонить Алёне прошло уже несколько
часов. Потом - реанимация, месяц в больнице, долгая мучительная
реабилитация. Он учился заново ходить и двигать рукой. До конца так
и не восстановился.
Алена привычными движениями разложила таблетки из блистеров в
коробочку и отдала мужу.
- Вань, эти примешь после завтрака. На остальные я поставила таймер
в телефоне. Не забывай выпить. И не выходи, пожалуйста, сегодня из
дома. Там страшный гололёд.
- Блин, конечно! Обязательно! Так и сделаю. У меня куча дел. Нужно
семена закупать, удобрения заказывать, солярку. А ты все мечтаешь
запереть меня в четырех стенах. Не дождешься!
- Ну так вызови своих архаровцев сюда, домой! Не обязательно в
такую погоду каждый день в твой колхоз ездить.
- Мой колхоз - основной источник дохода нашей семьи, - начал опять
заводиться Иван, - А не твоя никчемная медицина. И ни ты, ни сын не
хотите мне помогать. Вот умру я, как вы жить будете?
- Боже мой, тебе 45, не рановато ли ты меня вдовой оставить решил?
А Матвею 15. Ему учиться надо. А ты все мечтаешь его за руль
трактора посадить.
- Да, мечтаю. Пусть знает, как деньги достаются. А то привык на
всем готовеньком. Мажора растим. И тебе давно говорю - увольняйся.
Ты мне тут нужна.
Алена промолчала. Возразить Ивану означало вызвать новую вспышку
агрессии, а они и так случались слишком часто.
Алена Николаевна Забродина работала
в Залесской районной больнице заместителем главного врача по
клинико-экспертной работе. Тем самым злобным зам по КЭР,
который находит косяки в работе врачей и за это его ненавидит вся
больница. А ещё, в условиях кадрового дефицита, она пару раз в
неделю дежурит по приемному отделению. Тоже работушка так себе, но
сильно сближает с коллективом. И бросать ни то, ни другое, как
давно мечтает муж, она не собирается.
- Вань, мы ушли! Не скучай, если что - звони. Матвей, собирайся
быстрее, а то опоздаем.
Алена накинула лёгкую светлую норковую шубку и пошла прогревать
машину. В лицо пахнуло колким морозным воздухом, маленький снежный
вихрь сорвался с крыши, и несколько снежинок осталось сиротливо
таять на глянце пушистого меха. Ладно, ладно! Недолго вам летать
осталось. Сегодня последний день зимы.
Завтра наступит долгожданная весна... Неизбежно наступит.
Изголодавшиеся граждане ждут, верят. А, по сути, что изменится? Да
ничего. Просто бегунок календаря передвинется на другую дату. А
дом, работа, люди вокруг - все останется прежним.
