Маша
Мой взгляд падает на тумбочку,
фиксирую в голове цифры, что светятся в темноте.
Полночь… Полночь. Но Алекса нету.
Снова.
Где тебя носит, Алекс?
По коже пробегает холодок. Я ежусь и
сильнее укутываюсь в плед, меняя позу, подгибаю под себя ноги. Все
тело затекло из-за небольшого пространства в кресле. Но
перебираться на кровать не хочу.
Не хочу находится в холодной
пастели, которая ничего кроме холода и одиночества не приносит. Уже
давно.
От резкого грохота я вздрагиваю.
Взгляд перемещается на окна, по которому барабанит дождь вот уже
пару часов не прекращая.
Боже. Не хватало еще грома и
грозы.
Я с детства не люблю эти природные
катаклизмы. После них всегда что-то плохое случается.
Где же ты, Алекс?
Сердце от беспокойства и волнение
часто бьется. Ядовитые шипы удушья сжимают горло. Каждый вздох все
сильнее погружает меня в отчаяние и страх.
В час ночи слышу скрежет замка в
квартиру. Пришел. Отчаяние отпускает из острых лап зверя. Я глубоко
и облегченно выдыхаю.
Пришел, значит, с ним все хорошо.
Жив. Здоров. А я, как и вчера и позавчера… И все дни до этого,
только зря накручиваю себя. Место себе не нахожу, переживая о
нем.
Слышу уверенные приближающие шаги. Я
прикрываю глаза, стараюсь расслабить все тело, делая вид, что сплю.
Замедляю биение сердце. Иначе он обо всем догадается, настолько в
волнении оно бьется. А я не желаю, чтобы Алекс знал, что я ночами
не сплю.
Он останавливается. Прямо возле
кресла, в которое я устроилась ожидая его.
Наклоняется и его дыхание опаляет
мою щеку, пробуждая табун мурашек по моей коже. Дыхание сбивается,
незаметно стискиваю края пледа. Надеюсь, мужчина не догадается о
том, что я не сплю. Лишь притворяюсь.
Его пальцы касаются и отводят за ухо
прядь волос, что упало прямо мне на лицо. А затем, Александр
наклоняется и целует меня в щеку.
Я глубоко вдыхаю и в мои легкие
проникает запах… Чужой. Ядовито-фруктовый. От которого мое сердце
разбивается на миллиард маленьких осколков. А к горлу подступает
тошнота.
Алекс аккуратно берет меня на руки и
переносит на кровать, укрывает одеялом. А сам идет в ванную.
Наверное, смывать все, чем пропах за эти часы, что был не со
мной.
Я отчетливо слышу, как льется вода.
А после она прекращается.
Как идет на кухню и проводит там
какое-то время. Оттуда доносится его голос. Довольный. Ласковый. С
игривым смехом, поворачивая в мое душе сотни клинков. Они ранят,
кровоточат. С каждым его смехом, с каждым ласковым словом, что
срывается с губ любимого.
А после, когда стрелка часов почти
касается двух ночи, Алекс забирается ко мне в постель. Которая все
такая же холодная. Одинокая.
Его тяжелая рука оплетает талию, а
губы касаются щеки.
За веками горит. Печет так, что
каждый вздох причиняет невыносимую боль. Совершив вдох, в мои
легкие проникает его запах. Такой любимый, но в то же время чужой.
Хотя сейчас без примеси ядовито-фруктовых ноток.
Но я все равно их чувствую. Они
внутри. Во мне.
Алекс зарывается лицом в мою шею,
опаляя мою кожу. А вместе с ней мечты, надежды и то, что уже
никогда у нас не будет. Ни счастья. Ни любви.
Он отравил все, что у нас было. И
что могли бы создать.
Мне больно. Больно так, что хочется
кричать до хрипоты, до звона в ушах, чтобы не слышать все, что он
скажет после. Потому что все эти слова будут ядовиты. Для меня.
– Ты сегодня поздно, - голос от
напряжения хрипит.
Как не старалась, не смогла
произнести эти слова безразлично.
– Ты не спишь? – его руки крепче к
себе прижимают. – Прости, что разбудил.
– С кем разговаривал? Что-то по
работе?
– Да. Прости.
– Я тебя ждала, - беру себя в руки и
говорю безразлично. Как мне кажется.
Но без претензий. Как свершившийся
факт. Устала я что-либо ему говорить.
