С утра ни ветерка. За ночь жара чуть спала, но теперь наваливается вновь. Небо безоблачно и безжалостно, солнце палит нещадно. У пересохшей речки по ту сторону дороги стеной стоит стрекот цикад, однако здесь, у церкви Святого Иакова, тишина.
Скоро одиннадцать, прихожане съезжаются к утренней службе. В тени деревьев припаркованы уже три-четыре машины, их владельцы перешли дорогу и столпились на солнечном церковном дворе, обсуждая цены на скот, нехватку воды на фермах и немилосердную жару. Молодой священник Байрон Свифт еще не переоделся для службы и мило болтает со своей пожилой паствой. Все как обычно, ничто не вызывает тревоги.
Подошел Крейг Ландерс, владелец и управляющий универсальным магазином в Риверсенде. Он ехал с приятелями на охоту и остановился перед церковью поговорить со священником. Друзья потянулись следом. Их компанию нечасто увидишь на проповеди. Джерри Торлини жил в Беллингтоне и ни с кем из прихожан не был знаком, поэтому вернулся в свой внедорожник, местные фермеры Том и Альф Ньюкирк, как и Хорри Гровнер, остались пообщаться. Аллен, сын Альфа, ушел к Джерри, со стариками ему неинтересно. Охотничья одежда – странная смесь камуфляжа и светоотражающей ткани – выглядела здесь неуместно, однако никто не делал замечаний.
Священник приблизился к Ландерсу. Они обменялись рукопожатиями и улыбками, перебросились парой слов. Затем Свифт, извинившись, исчез в церкви, чтобы подготовиться к службе.
Ландерсу не терпелось продолжить путь, но Хорри и оба Ньюкирка были поглощены беседой с фермерами, и он направился к углу здания, чтобы подождать в тени.
Внезапно разговоры стихли. Ландерс обернулся и увидел на крыльце Байрона Свифта, уже переодетого в рясу, с распятием на груди, сверкающим в солнечных лучах. В руках у священника появилось оружие – мощная охотничья винтовка с оптическим прицелом. Ландерс не сразу понял, зачем. Он все еще был в замешательстве, когда Свифт вскинул винтовку и невозмутимо выстрелил в Хорри не более чем с пяти метров. Голова Гровнера раскололась в облаке алых брызг, ноги подломились, и он кулем осел на землю.
Оторопелые взгляды прихожан, тишина. Священник выстрелил снова, и упал еще один – Том Ньюкирк. Криков пока не было слышно, но паника уже овладела толпой, и люди бросились в бегство. Прогрохотал новый выстрел, и Ландерс торопливо нырнул за угол церкви. И не остановился, а побежал дальше. Он знал, кого священник хотел убить больше всего.
Мартин Скарсден останавливает машину на мосту при въезде в город. Мост в одну полосу, ни обгонов, ни разъездов, построен десятки лет назад из эвкалиптов, которыми поросли берега реки. Длинный и извилистый, он перекинут через всю пойму; пролеты гнутые, доски усохли и гремят, болты шатаются.
Шагнув в свирепый, будто из топки, полуденный зной, Мартин опирается на перила, но солнце раскалило даже древесину. Убрав ладони, он замечает на них налипшую белую краску и оттирает ее влажным полотенцем, которым обернул шею от жары.
Там, где прежде текла река, осталось лишь голое русло, выложенное мозаикой запекшейся глины. Кто-то бросил на берегу старый холодильник, написав на дверце: «Бесплатное пиво», однако несчастным эвкалиптам у реки явно не до шуток – их ветви высохли, лишь редкими клочьями висят серые пожухлые листья.
Сдвинув на лоб солнечные очки, Мартин тут же их опускает, ослепленный ярким светом. Просунув руку в окно машины, глушит мотор. Тишина. От жары все живое попряталось: ни цикад, ни какаду, воро́н и тех нет, лишь доски моста жалобно поскрипывают, расширяясь и сжимаясь по прихоти солнца. Ни ветерка, адская погодка высасывает из тела влагу, горячо даже через городские туфли с тонкой кожаной подошвой.
