Внимание! ЭТО ВТОРАЯ ЧАСТЬ
ИСТОРИИ. (ссылка на первую есть в АННОТАЦИИ)
Часть 2
ГЕРАДОВА НОЧЬ
Боль яркими вспышками расцветала
повсюду. Как удары молнии в ночи и гром, сотрясающий воздух в
непогоду.
Тьма и пустота.
Я вспоминала родителей — не идеальных
в мелочах, но любящих и заботливых. Из-за работы мама порой была
взвинченной, но одновременно сдержанной. Она могла злиться, но не
высказываться вслух, пока не остынет. Отец — само спокойствие, ну и
доброта. С легкостью подстраивался под других, если дело касалось
не слишком важных для него вещей. Маму это качество иногда
раздражало.
Но, несмотря ни на что, я чувствовала
себя центром их мира… Как же все переменилось! Устала гадать об их
чувствах, утрате и горе. Возможно, для мамы с папой я умерла…
Большинство воспоминаний отзывалось с
трудом, будто половина из них полопалась подобно мыльной пене. Но в
поисках утраченного я нашла нечто другое, что тянулось ко мне,
призывало и надеялось, как покинутый ребенок, что я больше его не
оставлю.
Я почти плакала, протягивая руки к
зеленому огоньку, который замер в нерешительности, перед тем как
скользнуть в мои ладони и разлиться родным теплом. Сила — часть
меня. Она обижена. Она давно меня ждала.
Горечь и радость — я не могла
выбрать, разрываясь от охвативших меня эмоций.
Мне было безумно страшно, до холода,
до ледяной дрожи и окружающей тьмы, разрываемой на осколки зеленым
сиянием, вырывающимся из каждого миллиметра моей сущности. Скорее
всего, домой я больше не вернусь…
Сила. Утрата. Радость. Горечь.
— Эмма. — Настойчивый зов остановил
поток моих мыслей, как стаю испуганных рыбок. — Красивое имя. —
Тихий тембр, слегка насмешливый, выдергивал меня на поверхность,
словно пинками.
Целостность. Привязанность.
Руки стали замерзать, будто я
закопалась ими в сугроб. Зубы отбивали чечетку. Чувства реального
понемногу пробивались на поверхность. Я где угодно узнаю голос
некроманта — спокойный, немного усталый и властный.
— Не хочешь ли вернуться ко мне? —
Эхо вопросов звучало повсюду, его издавала сама тьма.
«Нет».
— Ты уверена? — вкрадчиво переспросил
маг.
«Я хочу побыть одна». — Моя правда
слишком горька для сиюминутного возвращения.
Пауза. Тревожная тишина.
— Не время, не место. Извини, Эмма. —
И я перестала дышать. Легкие заболели, с каждым мгновением
заставляя чувствовать тело все явственнее.
Сначала расщепилась тьма, потом
померкло изумрудное сияние, словно фонарик с севшими батарейками, и
вернулась тяжесть собственного тела. Отдельные участки кожи будто
горели.
Я не хочу возвращаться! Пожалуйста,
отпусти меня!
Какая-то часть меня уверяла, что
стоит открыть глаза, и обратного пути не будет, я потеряю последнюю
ниточку. Самообман и ложь — иногда самое желанное лекарство.
Воспоминание об аварии было живым, таким безумно ярким, немного
хаотичным, впрочем, как и вся моя жизнь, но я словно вернулась
домой.
Струи дождя, суета большого города и
голос мамы, что я смогла услышать вновь…
Нет, нет, нет!
И я со свистом втянула воздух, как
после долгого плавания на глубине, и открыла глаза, погрязая в
красном холодном облаке. Но Лефевр находился рядом, я чувствовала
его ладони на своих плечах.
Красная дымка рассеивалась, обнажая
детали происходящего.
Первые секунды окрасились
потрясением, я плохо понимала то, что вернулась. И меня совсем не
волновало, почему я лежу в чертовом зеленом коконе, у которого
сбоку проделана дыра с почерневшими краями.
Пахло свежестью, такой же, что
источал цветок перема.
Некромант наклонился, его удивительно
крепкие руки скользнули ниже, удобно обхватывая мое тело.
— Даниэль… — выдохнула я и увидела,
как зрачки его глаз расширились, когда с отчаянием добавила: — Мне
так хочется тебя придушить.
