Посвящается моей дочери
Насте
Я никак не могла насмотреться на нее. На эти глазки с длинными
пушистыми ресницами, на эти пальчики с идеальной формой ногтей. Мне
никто о таком не рассказывал. Все говорили о бессонных ночах, о
синяках под глазами от вечного недосыпа, о бесконечной стирке. Но
не о том, что можно часами глазеть на собственную новорожденную
дочь, на это маленькое чудо.
Я аккуратно провела рукой по волосам малышки. Моей Аленки.
«Спи, моя сладкая».
В комнату заглянул муж. Из-под щетины видна улыбка. Ему было
забавно наблюдать за мной.
– Все еще не можешь насмотреться?
Вздохнула. Ему не понять. Каждый раз, просыпаясь ночью, я
смотрела на кроватку, чтобы проверить, как ребенок. Мне до сих пор
не верилось, что все позади. Что прошла беременность с вечной
угрозой прерывания, с постоянными синяками и шишками от уколов и
капельниц, что уже пережиты роды, чуть не унесшие жизни обеих.
Любимый мужчина под боком, а рядом в украшенной балдахином
кроватке сладко спит мой ребенок. И в этот момент я точно знала,
что была абсолютно счастлива.
***
Открыть глаза в тихой пустой квартире. С тоской понять, что это
был всего лишь сон. До жути реалистичный, но всего лишь сон. С
каждым разом от осознания этого становится больнее, и хочется лечь
в кровать, закрыть глаза и просто погрузиться в себя. Но я уже это
проходила, лежала часами, пытаясь смириться с мыслью, что этого
никогда не было. Этого никогда не было, но должно было быть. Можно
бесконечно кричать и плакать: почему и за что?! А можно пытаться
жить дальше, что я и старалась делать.
Взглянуть на будильник. Еще десять минут до того, как он
прозвенит. Впрочем, уже можно собираться на работу. Раньше выйдешь,
меньше проведешь времени в пробке.
Черная тушь и черный карандаш, черный юбочный костюм и белая
блузка. Черный и белый – цвета моей жизни. Но есть еще и серый:
серые стены съёмной квартиры, вечно серое, хмурое небо над головой,
серые стены здания офиса, где я теперь работала. Все это так не
похоже на родной город и дом. Собственно говоря, даже начальница
тоже не могла понять, по каким причинам можно было уехать из
солнечного Сочи за несколько тысяч километров, оставить собственное
жилье, чтобы жить в съемном. И активно интересовалась причинами
такого поступка.
– Семейные, – лаконично ответила тогда я, сидя в кабинете.
Я солгала при ответе. Семьи у меня уже не было. Больше не было.
Ни любящего мужа, ни ребенка. Я осталась одна на свете. Не лучший
ли повод уехать за тридевять земель, чуть ли не на другой край
света? Особенно если ты сбежала от своего супруга.
– Наталья, это не повлияет на работу? – Галина Викторовна
окинула меня скептическим взглядом, явно думая, что проблемные
сотрудники ей не нужны.
– Нет, готова при необходимости задерживаться допоздна.
И даже выбор работы связан с тем, что муж всегда недолюбливал
СМИ. Что ж, я всегда мечтала поработать в газете, пусть даже
юристом, а не журналистом.
– И в декретный отпуск вы тоже в ближайшее время не
собираетесь?
Я вновь помотала головой.
Когда-то я собиралась. Кажется, это было целую жизнь назад. Уже
наглаживала дома пеленки, распашонки, обдумывала, какую буду
покупать коляску и кроватку. Оставался какой-то месяц до отпуска по
беременности и родам, перед которым я собиралась взять обычный
ежегодный, чтобы не ходить на работу с большим животом. Но все мои
планы рухнули в один день.
На двадцать пятой неделе беременности, когда уже был виден
животик, я потеряла ребенка. За день до этого по какой-то иронии
судьбы мне сказали, что я жду девочку. Тогда на мониторе я еще
видела ее, могла слышать, как бьется ее сердце, а через сутки ее не
стало.
Нам не хватило какого-то часа, чтобы спасти ребенка. Хотя бы
минут сорока. Если бы скорая приехала, если бы мы ее не ждали...
Какое хорошее слово – «если». И сколько бы я об этом ни думала,
лежа в больнице, но жизнь не отмотать назад. Есть вещи, которые не
исправить.
