Началось это примерно 2,5 года назад, когда я была беременная двойней. Изначально муж не хотел второго ребенка, а когда узнал, что двойня, в общем, мало было приятных слов. Но со временем все утихло, он привык к этой мысли: мы – многодетные. Был рад, что будет два мальчика, а не две девочки, как я мечтала. Договорился с врачом о родах, но в роддом я поехала одна, муж пытался заработать за границей в это время, какие-то незаконные делишки с его отцом. Вернулись они ни с чем, несложно было догадаться, что ничего не выйдет, ведь это все предложил его отец, а он вообще не бизнесмен, вор, падальщик, но не бизнесмен.
Жили мы у моего мужа, точнее, в доме его отца. Дом представлял собой огромный и безжизненный вольер, ремонт был только в трех комнатах, две из которых ванные комнаты, и то работала только одна. Вот так 1000 квадратных метров превратились только в 50 квадратов, пригодных для жилья. Хорошо, что эти метры принадлежали нам, там был сделан ремонт, куплена мебель, и все на мои деньги.
Напряжение только росло. Обычно я очень спокойный человек, почти безэмоциональный, я не слушаю, что говорят другие, не слушаю сплетни, мне интересна только моя жизнь и жизнь моих родных и близких. Но когда пытаются лезть в мою жизнь, пытаются решить за меня или, того хуже, навязать свою точку зрения, тогда берегись, я превращаюсь в самку дикого зверя, которая ревностно охраняет своих детенышей, свою семью.
Мы не выбрали имена двойняшкам, долго и почти каждый день спорили с мужем, вроде пришли к согласию, одного называю я, второго он. Мое имя было Архип, а его имя Афанасий, я думала, он издевается. Но нет, это было всерьез. Меня надолго не хватило, я пыталась, честно пыталась привыкнуть к имени Афанасий, даже придумали заменять полное имя на Ананасик, на слух было приятно, но на душе зрел шторм. Я не могла позволить испортить жизнь сыну из-за больного воображения его отца. В один прекрасный день я взорвалась. И сказала, что моего сына не будут звать Афанасий. Хорошо, сказал он, тогда и моего сына не будут звать Архип. На этом и сошлись, что будем искать новые имена.
Мы долго подбирали, и вроде, когда уже выбрали, шторм стих, мы на тропе мира в нашей семье, свекровь бросает гранату, точно фашист, из-за кустов. Вечером она приходит с работы и на кухне, она находилась на первом этаже, начинать обсуждать, какие имена подходят нашим детям, а какие нет, так громко говорит, как будто специально, чтобы меня задеть. Она не замолкала около часа, все время, пока они ужинали со свекром на кухне. А я терпела, честно терпела, но всему приходит конец.
Я спускаюсь на кухню, начинаю на них кричать: «Это мои дети, и как мы их назовем, это только наше дело, мое и моего мужа. Не надо лезть, куда не просят!» Свекор пытался как-то меня успокоить, мол, мы не решаем, просто… «Не надо ни просто, ни сложно, не нужно вообще обсуждать у меня за спиной то, что вас не касается!» Тут заходит муж, драма набирает обороты, он видит, что я кричу, но не успокаивает меня, а пытается заткнуть, типа не кричи на моих родителей. «Они лезут в нашу жизнь, а ты им это позволяешь». Слезы на глазах, дрожь в коленях, туман в голове, меня только что предали, снова.
Скандал закончился, а рана осталась. Муж меня, конечно же, не поддержал в этом конфликте, сказал, что нужно извиниться перед его родными. Не сразу, где-то через три дня, три дня голодовок, реальных голодовок, я даже не спускалась попить, я извинилась. Нужно было где-то жить, а куда я могу пойти с тремя детьми, да еще двое из них новорожденные. Пришлось наступить себе на горло. И если честно, мне стало от этого легче. Я знала, что я права, и я очень точно чувствовала эту заточку, которую свекровь тыкала в нашу семью, но воспитание, воспитание не давало мне покоя, по факту я накричала и нагрубила людям старше меня, это меня и грызло.
