– Роро, не бойся, выходи. Тебя никто не обидит, – маленькая девочка в смешной шапке с длинными ушками осторожно приближалась к проржавевшему автомобилю.
Кузов чуть заметно подрагивал. Из пробоины в обшивке торчала серая шерсть.
– Ну же, Роро! Это я. Выходи, – девчушка подошла сбоку к открытой дверце машины, достала из-за пояса крупную морковку и стала водить ею возле входа.
В ответ испуганное существо только глубже забилось в руины. Тогда малышка потёрла морковь о потрёпанную одежду, откусила кончик и стала нарочито громко хрустеть угощением. Машина перестала вздрагивать, послышалось сопение – Роро стал принюхиваться. Малышка снова выставила надкушенный овощ в проём, и, наконец, из машины показалась морда громадного кролика. Зверь запросто мог перекусить девочку пополам, но она продолжала бесстрашно выманивать его наружу. Ведь это была Мика. Лишь она могла справиться с огромным, но пугливым, как и обычные собратья, кроликом Роро. Других ребят из посёлка он опасался, а незнакомцев так и вовсе панически боялся.
Пугливость Роро вызывала у ребятни улыбку, ведь выглядел кролик более, чем устрашающе: размером с годовалого телёнка, с хорошо развитыми мышцами, которые бугрились под клочковатой шерстью. От носа и до хвоста вдоль спины Роро проступали жёсткие чешуи. Они делали кролика похожим на свирепого шерстистого дракона. Завершали картину огромные зубы и длинные когти. Но назвать Роро чудовищем ни у кого из посёлка язык не поворачивался. Кролик очень любил ласку и угощения, и ни разу не было замечено, чтобы он кому-то причинил вред. Разве что мог случайно наступить кому-нибудь на ногу. Опасным он становился только, когда в панике убегал, не разбирая дороги.
Родился Роро обычным крольчонком, но ему не повезло стать подопытным в лаборатории. Запрет испытаний чего-либо на животных был отменён уже много лет назад. После целого ряда операций он превратился в опасного зверя, но его даже не потрудились усыпить. Чтобы сэкономить препараты, кролика просто вывезли за стены Цитадели и выпустили на волю.
Да что там говорить о животных, если людей стали делить по сортам и запросто могли изгнать из общества. Когда случился глубокий энергетический кризис, приведший к глобальной войне и краху мировой экономической системы, по всей планете остро встала продовольственная проблема. Государства исчезли, а вместо них появились редкие города-цитадели. А чтобы прокормить жителей, была разработана жёсткая система регулирования их численности.
Войны остановились, а солдаты нужны были только, чтобы защищать последние крохи ресурсов от «неполноценных». Так называли людей, которые имели какие-то отклонения от прописанной в законе нормы. Инвалидность, любое хроническое заболевание, косоглазие, плоскостопие или крупная родинка стали поводом считать человека недостаточно нормальным. «Правильные» люди жили в Цитаделях, ограждённых высокими стенами. Неподходящие же изгонялись во внешний мир, и выживали, как умели.
Оказавшимся за Стеной пришлось заново учиться охоте и сельскому хозяйству, чтобы обеспечить себя едой и одеждой. Для привыкших к комфортной жизни среди высоких технологий, полностью освободивших людей от физического труда это было непосильным испытанием. Изгнанные зачастую попросту не могли приспособиться к выживанию в тех условиях, которые царили на огромных просторах между Цитаделями. Как бы люди не истязали планету, дикая природа, хоть и искажённая, отравленная и населенная случайными или целенаправленно созданными мутантами, оставалась дикой и опасной. А с годами она только набирала силу, оживала и всё больше отвоёвывала свои территории.
Мике повезло попасть в Посёлок-128 за юго-восточной окраиной Цитадели-С. За старшего здесь был Роберт Гринн, бывший цитадельский врач. В городе у него были перспективы сделать отличную карьеру, но он не смог смириться с необходимостью выносить вердикты «о неполноценности», которые по сути являлись билетами за Стену. Для людей, перенёсших сложные операции, это был пропуск на тот свет вне очереди. Сам доктор не имел никаких физических недостатков, но уже прошло двадцать лет, с тех пор, как он покинул Цитадель-С. С того момента в посёлке принимали всех, в том числе и изувеченных животных, вроде Роро.
