Вдовы - это старухи, оставшиеся без мужей на исходе жизни.
Дряхлые, беззубые, стоящие одной ногой в могиле.
Так считают многие.
Так считала и Линда Фолк. Когда-то...
До того, как на собственном опыте доказала, что бывает
по-другому...
Раньше Линда любила смотреть на огонь. В той прошлой жизни.
Языки пламени напоминали суетливые лапки зверьков. Ловко
обхватывали добычу: веточки в костре или сухие поленья. И аппетитно
лопали, похрустывая. А Линда зачарованно наблюдала, как те белеют и
рассыпаются в прах.
Кто бы знал...
Сегодня огонь плясал на руинах, оставшихся после взрыва. На
костях тех, кто не успел покинуть здание. Взрыв и огонь разрушили
всё. Не только камни, стекло и металл. Они разбили семьи, разделили
жизни на «до» и «после». Оставили пепелище и посреди мегаполиса, и
в душах выживших.
- Хватит, Ли! Хватит! - Пьер крепко держал ее, не давая ринуться
в огонь. - Ничего нельзя сделать. Прости. Этого не исправить...
Странно.
Линда билась в истерике в объятиях напарника, и в то же время
смотрела на себя и Пьера со стороны. Вот ее ноги подкашиваются, вот
она падает на асфальт и рыдает в голос, осознавая, что беснующийся
огонь отнял самое дорогое. Сделал вдовой в двадцать пять лет.
Пьер прав, этого не исправить. Не прокрутить назад, как
кино.
- Проклятье! - выругалась другая Линда, та, что наблюдала со
стороны.
Сон. Ну, конечно.
После трагедии он преследовал неделями, являлся каждую ночь,
мучил, изводил. Резал ножом по кровоточащим ранам. А потом сгинул,
оставив пустоту. И вот теперь вернулся. Аккурат к третьей годовщине
гибели мужа.
Линда смотрела и смотрела - на пылающее здание и сломленную
себя. Опытной ведьме, работающей в Охране, ничего не стоило
разорвать кошмар в клочья, проснуться или переместить сознание в
новое сновидение. Но она медлила. Что-то мешало уйти. Огонь-убийца
притягивал взгляд.
Но вот сквозь путы сна прорвался звук реального мира -
телефонный гудок, громкий, нарочно поставленный на рабочие номера.
Но прежде чем сознание покинуло пожарище, Линде почудилась фигура в
огне. Мужская фигура. Полузабытая, но невероятно родная...
****
- Да чтоб вас всех...
Голова раскалывалась страшно. Виски сжал обруч, а во рту, словно
коты нагадили. Сама виновата. Никто не заставлял после рабочего
зелья нахлестываться вином в баре. Понимала же, что это гремучая
смесь. Но желание залить обиды победило здравый смысл.
Линда разжала слипшиеся веки под звон в ушах и чертыхнулась. На
нее смотрели незнакомые глаза. Вполне красивые светло-серые глаза
на холеном мужском лице. Но с какой стати?
- Ты еще кто? - пробормотала она хрипло, разглядывая высокий лоб
незнакомца, пухлые губы и русые густые волосы.
- Очень смешно, - протянул тот, а ладонь по-хозяйски легла на ее
бедро.
До контуженого разума дошло, что они оба лежат в постели
голышом. В чужой постели. В комнате, которую она видит впервые в
жизни.
- Стоп! - велела Линда и оттолкнула руку блондина.
Ох, это ж надо было так упиться!
Он усмехнулся.
- Ты всегда такая дерганная по утрам? Ночью была гораздо
сговорчивее.
Сомневаться в словах случайного любовника не приходилось.
Магическое чутье подсказывало, что ночь прошла бурно, сексуальная
разрядка дала выход негативной энергии, переполнявшей тело накануне
вечером. Но в памяти не осталось ни единого эпизода. «Файл»
отказался сохраниться на жестком диске.
- Зовут-то тебя как? - спросила Линда, прикрывая наготу
простыней. - А, впрочем, неважно.
Блондин перекосился и вознамерился ответить нечто убийственное,
но помешал гудок телефона. Линда свесилась с кровати в поисках
сумки. С трудом нащупала на дне орущий агрегат, со второй попытки
нажала на клавишу приема. В первый раз дрожащий с похмелья палец
промазал.
