Старые мои записные книжки. Что я только не делал с ними?
Сначала, естественно, заполнял записями. Помню, как долгое время покупал книжки одного формата. Точнее даже одного артикула. Смотрел специально, чтобы был «артикул 808». Только цвет обложек менялся, да материал их.
Потом перепечатывал то, что казалось мало-мальски примечательным или пригодным для дальнейшей работы. Для какой именно работы, я представлял не очень хорошо. Думал, что для писательской.
Потом сделал из них книгу. С высоты двадцатипятилетнего возраста, представлявшейся мне умудрённой зрелостью, я уже мог позволить себе некоторую отстранённость по отношению к начальным юношеским годам.
Книга была сделана начисто, тиражом в три или четыре экземпляра, переплетена и даже несколькими людьми прочитана. Что ещё было с ней делать?.. И я надолго оставил её в покое.
Много лет спустя мне ввели эту книгу в компьютер. И снова мне захотелось немного с ней поработать. Хотя и не было на это никакого житейского времени. Хотелось, чтобы она была такой, какой должна быть.
А потом… расхотелось добавлять иновозрастные замечания, пусть даже и пояснительные, а уж тем более комментирующие. Не будем задевать молодого человека. Пусть остаётся таким, как был.
Да, чуть не забыл добавить. Для писательской работы мои заметки мне особо не пригодились. Зато когда я занялся думаньем, работой философской, в основу многих первоначальных размышлений легли именно мысли, выуженные из записных книжек. Но этот улов попал в другие сети, в другие книги. В этой книге – о чём-то другом…
Из первой книжки
(апрель – декабрь первого года)
*
Семнадцать лет. Основная тенденция – накопление всевозможных знаний. Но как, где, когда они развернутся – не представляю.
*
С удивлением обнаружил, что чувства можно законсервировать – так остро пережил вновь то, что было записано когда-то совершенно случайными словами.
Раньше такие эмоции казались мне привилегией старости, которой больше и делать нечего, как перебирать воспоминания.
*
Однажды я ехал на велосипеде по перелеску возле дачного посёлка. Вдруг велосипед так тряхнуло об корень, что выпал закреплённый на раме насос. Какой-то гражданин, проходивший мимо со своей пятилетней дочкой, заметив это, сказал ей назидательным тоном: «Вот так теряют насосы!» Отличный пример страсти к обобщениям.
*
Сколько было бы потрясающих произведений, если б каждый мог просто описать, что он думает и чувствует. Но это до невозможности трудно.
*
Могучее и ужасающее своим могуществом чувство – когда накапливается в тебе неведомая энергия и некуда её девать. Весь напрягаешься, сжимаешь кулаки, стискиваешь зубы… Хочется стрелять, драться, сломать что-нибудь… Хочется знать, что где-то есть девушка, которая любит тебя. Хочется отправиться на край света выполнять её мимолётный каприз…
*
Это, наверное, большое счастье – увидеть осуществлёнными свои идеи. Пока даже трудно представить, как это бывает.
Из второй книжки
(декабрь первого года – апрель второго)
*
Плотный человек лет сорока пяти, со слегка звероватым и именно поэтому добродушным лицом. При улыбке у него отгибается нижняя губа, показывая десну, отчего улыбка немного странная, хотя тоже внушающая симпатию. Говорит довольно неразборчиво, но из этого звукового косноязычия постепенно возникает увлекательная речь.
*
Тук-тук… «Можно?» Никто не ответил. Тогда он робко приоткрыл дверь и вошёл в литературу.
*
Ночью немногие бодрствующие выглядят гораздо самобытнее и чувствуют себя гораздо свободнее, чем днём. Они понимают, что сейчас мир принадлежит им, а не бессильным телам, распластанным в своих постелях.
