– Знаешь, что самое неприятное на высоте? Ветер, – сказал он и разжал ладони.
Она улыбалась и расправляла руки, словно крылья. Как прекрасен этот полёт! Он грубый, но иногда бывает таким романтиком. Жаль, нельзя познакомить их с Робом. Нет, никак нельзя.
«Постой! – осенило её. – Он вроде бы говорил, будто знает про него. Или я что-то напутала? Это всё тот косяк, что он мне дал».
«А ты со мной не полетаешь?» – хотела спросить она, повернув голову, но не успела, разбившись о мостовую.
В смехе слышалась нервозность. Гости старались меньше пить и говорили вполголоса. Пропала безбашенность вечеринок. За эти два месяца страх и смятение плотно засели в сердцах людей.
– Ой, неспроста, сакральное число, Роберт. Сорокет двадцать второго апреля двадцать второго года. Красивая дата. Дружище, красота вьётся вокруг тебя, она к тебе тянется, знает, что ты будешь обращаться с ней бережно. Вот и Сван тому подтверждение. Так ни с кем, кроме тебя, работать и не согласился. За тебя, Роберт!
На дне рождения фотографа случайных людей не было, и те старались быть осторожными в высказываниях. Всё намёками да иносказаниями.
– Жесть! А что будет дальше? Страшно подумать!
– Валить или не валить. А там кому я нужен?
– Пересидим как-нибудь… Ненадолго же…
– Валюту сливать? Или покупать? Хрен поймёшь!
– У меня контракт накрылся.
– Теперь только через VPN…
– Через Турцию…
– Да он в Казахстан умотал!
– Ребят, ну в самом деле! Давайте веселиться, что ли?!
– Прости, Роберт, знаешь же, что от всей души, только она, похоже, в пятки ушла.
Это в прежние времена врубали музыку на полную мощность и нажирались до вертолётов. А в нынешних реалиях привлекать к себе внимание стало опасным.
– Да уж, пуританский вечерок…
– Душевненько…
Милая девушка чуть с хрипотцой пела каверы на любимые песни Роберта.
– А помнишь, как мы с тобой познакомились в парижской больнице? – воодушевился Зиновий.
С рекламным продюсером Левиным Роберт дружил без малого двадцать лет.
– Ну пипец, скатились до воспоминаний, динозавры хреновы.
– Нет, ребят, вы не понимаете, Роберт чуть жизнью не поплатился за любовь к профессии.
– Ладно уж, валяй, – ворчали гости.
– Он тогда совсем зелёный был, устроился на стажировку в парижскую студию. Думал, будет длинноногих моделей снимать, а ему всё морщинистых старух подкидывали. Но Роберт молоток, не тушевался, делал фотки что надо. И вот однажды перешагнула порог его студии до ужаса некрасивая женщина. Понятно, что настоящий фотограф должен уметь и Годзиллу снять как принцессу. Но эта дамочка оказалась абсолютно нефотогеничной, к тому же ужасно боялась камеры. И каждый раз, когда он наводил на неё фотоаппарат, замирала с такой жуткой гримасой на лице, что положение казалось безнадёжным.
Гости снисходительно улыбались. Им ли не знать, как неуклюжи на фото эти простые смертные.
– Но наш Роберт никогда не пасует перед трудной задачей. Время сессии закончилось, а ни одного даже мало-мальски сносного кадра он так и не сделал. Студию надо было освобождать для следующего клиента, доплачивать за время никто бы и не подумал. Да и как сказать женщине, что она страшная и неуклюжая? Что же делает Роберт, этот безудержный фанат, готовый идти на любые жертвы ради искусства? Вместо того чтобы распечатать то, что получилось, зовёт её на свидание.
Улыбки гостей стали шире, местами послышались смешки.
– Возможно, вы не в курсе, – продолжал Зиновий, – но такие дамочки бывают на редкость высокого мнения о своих прелестях и запросто могут допустить, что кто-то к ним проявляет нешуточный интимный интерес Тем более, как мы помним, дело происходило в Париже. А парижанки поразительно самоуверенные. Чего тянуть? Они идут из студии прямо в ближайший парк. Роберт угощает даму горячительными напитками, кружит ей голову. И непрерывно щёлкает своим фотоаппаратом. Крыша у дамы поехала быстро, что и было нужно нашему герою. Никогда в жизни эта «красотка» не выглядела столь прекрасной, как на снимках Роберта.
