Финальная атака начнется через несколько минут, Нат в этом уже не сомневался. Со вчерашнего вечера огромные ящеры стали сползаться со всех сторон, как будто наконец решили раз и навсегда покончить с теми, кто еще уцелел в крохотном лагере на вершине маленького островка. Зверюги были приземистые, короткомордые, но их пасти были усеяны внушительными клыками, и сами они достигали шести метров в длину.
Держась из последних сил, Нат караулил всю ночь, сидя перед шалашом, но в конце концов сон сморил его, так что он даже не заметил, как отключился.
А теперь мерзкие ящерицы медленно, но верно окружали их – его и Нюшу. Выползали из грязевого океана и тащились к последней обитаемой хижине во всем поселении – последней, где еще оставалось живое человеческое мясо, теплая трепещущая плоть, от которой у них на кожистых челюстях выступала тягучая слюна.
– Хныы… Хныы… – стонала Нюша, ворочаясь на тощей подстилке из сухих водорослей. – Хныы…
Она и не умела выражать свою тревогу иначе, чем бессвязными звериными криками. В ее родном племени – племени Мягкоголовых – редко пользовались словами. Открыв глаза, Нат увидел, что молодая женщина с ног до головы вымазалась илом в надежде слиться с окружающим фоном и сделаться невидимой. Многие в ее племени прибегали к этой уловке – расхожей и в то же время бессмысленной. Ящеров было не так легко одурачить.
С раздражением, вызванным крайней усталостью, Нат обнаружил, что Нюша не уследила за костром, который он с таким трудом разжег накануне, чтобы держать рептилий на почтительном расстоянии. Просто чудо, что хищники не воспользовались этим, чтобы ночью же перейти в нападение.
«Не злись на нее, – твердил он себе. – Толку от этого никакого, ты же сам знаешь, что нет смысла ожидать от Мягкоголовой, будто ей хватит ума на подобные меры предосторожности».
Он прислушался, ловя чутким ухом скрежет когтей по засохшей грязи. Враг был рядом, и он приближался.
«Остались только мы, – сказал себе юноша. – Все наши соседи погибли. Ящеры сожрали их еще на прошлой неделе. Когда пиршество закончилось, от них осталась едва ли кучка костей. Теперь настал наш черед».
Да, многолюдное прежде поселение полностью превратилось в деревню-призрак. Только засохшие потеки крови на порогах хижин свидетельствовали о том, что некогда здесь обитали живые существа – миролюбивые, неспособные защищаться, а потому ставшие легкой добычей для хищников. А Нат, вместо того чтобы сразу сбежать, имел глупость упорствовать. Почему он счел себя достаточно хитрым, чтобы одолеть врагов? Потому ли, что считал себя выше расы «выродков», как называли их жрецы?
Жалкие ловушки, которыми он пытался обороняться от ящеров, никогда не работали так, как надо. Рептилии день ото дня становились все смелее и нахальнее, ловко минуя утыканные кольями ловчие ямы, стальные силки или клетки, которые должны были ловить их благодаря очень «умному» механизму из шестеренок и рычагов. Нату, видите ли, захотелось поиграть в изобретателя… что ж, теперь он за это расплачивается.
– Хныы… хны… – снова заскулила Нюша, охваченная ужасом.
Инстинкт безошибочно предупреждал ее, что опасность близко. Как собака, она улавливала едва заметные звуки и запахи задолго до того, как они становились доступны слуху или обонянию обычного человека.
– Мне нужно отойти, – медленно и внятно объяснил ей юноша. – Оставайся здесь. Нужно снова разжечь огонь. Понимаешь, что я говорю?
Нюша бросила на него тоскливый взгляд и уцепилась за его ноги, чтобы не дать ему покинуть торфяную хижину. Ей было страшно оставаться одной, и тут ее было легко понять. За последние пять дней на ее глазах погибли все члены ее клана, которых хватали и пожирали те длинные ползучие тени, появляющиеся из болота.
