***
Взмах руки - как взмах крыла
на прощанье.
За горизонтом скрылся корабль -
только крик чайки.
Не обвиняй.....................
На берегу пустынном и тихом
я одна.
И не поднять мне руки, сломанного
крыла.
В бездну, во мглу, кинусь опять
в расставанье.
Знаю одно: счастье ушло, счастье
свиданий.
Чайка и я, мы заодно, здравствуй,
небо!
Вольный простор, солнечный взор -
вся эта нега.
В крике одном, к ветру лицом до победы.
Взмах крыла через боль, быль словно
небыль.
Анжелика Черняховская
1992 год.
Все началось, как водится случайно. Или закономерно? Не знаю. Но
мне, четырнадцатилетней девочке, и в снах не представлялось, что в
столь юном возрасте можно встретить свою первую любовь. Это чувство
для взрослых. Это – нечто, под завесой таинственности, что
приводило в стеснение все мое существо, и с тем же любопытство
рисовало какие-то радужные, приводящие в трепет картины. Для меня
это слишком рано, что ли… не по возрасту, не по уму. Но все
произошло. И пути назад не было. Виток жизненной спирали уперся в
меня и подтолкнул к новым ступеням в познании и открытии себя.
- Даша!!! Даша!!!!
Крик почтальонши я услышала, когда варила суп на веранде. Каждое
лето, начиная с одиннадцати лет, я ездила к дедушке в село, где
проводила все каникулы. Бабушка умерла несколько лет назад, а
потому, все заботы по дому-огороду ложились на мои плечи. И я
безропотно тянула лямку, так как выхода все равно не было, а
чувство долга и слово «надо» мне с самого детства успешно
вдалбливались в голову мамой.
Село находилось в ярах. Дом на окраине. Разумеется, почтальонке
лень спускаться и подниматься лишний раз. Вот и орет, чтобы я вышла
и взяла почту.
Выбежав на улицу и, прошмыгнув через сад, сбежала по
перекошенным кирпичным ступенькам на дорогу. Тетя Оля, уже
спустилась с горки и ждала у входа в наш двор.
- Ох, ты ж! Уже думала, что дома никого нету! – С досадой
сказала она мне. Я не знала, что на это ответить, и потому,
молчала. – Ты что, не слышала, что я звала?! – С упреком изрекла
она и протянула мне газеты.
- Спасибо. – Взяла сверток и собиралась идти, но была
остановлена вопросом.
- Как дела? Что там мама?
- Нормально. Письма нет?
- Есть. Там. – Почтальон кивнула на газеты. Я тут же развернула
их и увидела конверт, пестревший от родного почерка. Тетя Оля
оперлась на велосипед и внимательно посмотрела куда-то вверх. За
густыми кустами желтой акации мне не было видно, что именно ее
заинтересовало. А она вдруг на все горло заорала:
- Слава!!!
Вздрогнув от неожиданности, и, проследив за ее взглядом
– увидела парня. Он вышел от соседки и не спеша, спустившись с
пригорка, пошел в нашу сторону. Руки у него были измазаны чем-то
черным, и он на ходу вытирал их куском непонятной ветоши. Первая
мысль, которая у меня проскочила, это то, что такой грязной тряпкой
можно только испачкаться и какой смысл вытирать ней руки? Не знаю
почему – застыла на месте, хоть секунду назад собиралась идти
домой. Парень шел к нам и смотрел на меня. Я стояла как вкопанная,
чувствуя, что мне становится жарко.
- Ты к бабе Шуре заехал? – Сообщила очевидное в виде вопроса
любопытная тетка Ольга. - Как хорошо! (это она, видать, от
радости, что не придется заносить почту по адресу) - Возьми
телеграмму. Папа твой выслал.
Парень продолжал в упор меня рассматривать и лишь мельком
взглянул на протянутую руку, чтобы забрать небольшой желтый
бланк.
- Что пишет? – подобные прямые вопросы меня всегда заставали
врасплох. Хоть почтальонша спрашивала не у меня, но мне почему-то
стало неловко.
- Вы же уже и так прочитали. – Парень глянул на нее без
каких-либо эмоций на лице и еще раз скользнул по мне взглядом. Я
лишь раз посмотрела на него прямо, и меня словно током ударило.
Русые, выгоревшие на солнце волосы, немного заостренные черты лица,
серые стальные глаза... ну просто наказание Господне, а не глаза!
Сделав шаг в сторону, выдавила: «Спасибо-до свидания», и буквально
взлетела по лестнице. Быстрым шагом прошла через сад.
