Ричард
Ричард стоял у штурвала.
Шкипер уже не раз говорил ему, что хозяину не подобает это занятие, но Нигель любил сам управлять своим кораблем. Любил чувствовать его покорность в своих руках, чувствовать упрямое сопротивление морской стихии.
И укрощать ее.
Впрочем, он уже имел возможность убедиться, что попытка покорения морских глубин и их обитателей может иметь трагичные последствия. Ричард скрипнул зубами. Каждый раз воспоминание об утерянной любви вызывало холодную колючую боль под сердцем. В том месте, которое раньше точила коварная болезнь, а теперь, после излечения, грызли тоска и ревность.
Прекрасная молодая невеста сбежала от него, предпочтя богачу и зрелому красавчику Нигелю юного сына морского царя. И теперь плескалась где-то на морских просторах среди своих сестер-русалок. Но Ричард намеревался, во что бы то ни стало, отыскать Эрику. Чего бы ему ни стоило это путешествие. Пусть даже оно оказалось бы плаванием в один конец.
– Капитан, погода портится, – стоило вспомнить шкипера, и вот, он уже собственной персоной нарисовался за плечом Нигеля. – Быть может, вам стоит пройти в каюту. Я сам тут управлюсь…
– Какого черта, Штефан? – Ричард раздраженно дернул головой. – Я тебе не кисейная барышня. Справлюсь не хуже тебя.
– Да, но милорд… – шкипер не унимался.
– Но – что? – капитан отвернулся от штурвала, со злостью сверкнув глазами на помощника. – И помнится, я запретил так ко мне обращаться.
Штефан Штраусс, первый помощник и правая рука капитана, прочистил горло и все-таки решился дерзить Нигелю:
– Надвигается сильный шторм. Смотрите сами, – он махнул рукой на восток, где полнеба уже закрывала тяжелая свинцово-серая туча. – Это будет непросто.
В тот момент, когда Ричард поднял взгляд к потемневшему небу, на нем блеснула молния, оставив после себя сноп ярких искр. И одна из этих искр, быстро затухая, опустилась в море.
Нигель скривился:
– Твое счастье Штефан, что я ценю твою прямоту и неприятие чинов, иначе кормить бы тебе рыб на дне. Иди к команде, я здесь справлюсь сам.
Штраусс недовольно поджал губы, но подчинился, и Ричард снова сосредоточился на корабле. Море и вправду волновалось все сильнее, держать штурвал становилось сложно, но Нигель был упрямым. И опыта в мореплавании у него было не меньше, чем у безродного шкипера, хоть среди знати это искусство считалось недостойным благородной крови. Но Ричард всегда поступал по своему желанию, презирая предрассудки общества.
Волны лизали борта «Эрики» – легкого красивого суденышка, которое Нигель назвал в честь своей утраченной возлюбленной. Корабль тяжко переваливалось с носа на корму, паруса упруго тянули такелаж, и матросы спешно подбирали их перед штормом.
Ричард пристально всматривался в пенящиеся волны вокруг, словно желая отыскать среди них нечто… Нечто им утерянное. Белые барашки плескались о борта, и то и дело среди них ему чудились жемчужного цвета волосы любимой. Вот она, его Эрика, качается на волнах, тонет, и ей так нужна его помощь…
Нигель вновь замечтался, и едва не выпустил из рук штурвал, когда корабль вновь толкнуло упругой волной. Только что это?.. Среди волн и вправду показалась чья-то голова. Мелькнула тонкая рука, и Ричард едва успел заметить блеск испуганных глаз, когда очередная волна накрыла девушку с головой. На миг он замер от удивления. Откуда взяться девушке в открытом море, посреди шторма? Очередная мавка или русалка? Но его замешательство длилось лишь миг, и когда жемчужного цвета волосы вновь показались над поверхностью, он закричал, перекрывая вой ветра:
– Человек за бортом! Паруса к ветру!
***
Рита
Я сидела в шезлонге на корме, уныло потягивая коктейль через трубочку. Нет, коктейль был вкусным, все как я люблю: апельсинка, клюковка, немного персикового сока и полупрозрачная вишенка на краю бокала. Красиво, вкусно, освежающе, но сейчас эта яркая красота меня не радовала. А все потому, что Серж опять увивался подле своей брюнеточки. И что он в ней только нашел? Длинная, угловатая, словно подросток. Одно достоинство – большая грудь, которая смотрелась лишней на ее тощей фигуре.
