Глава 1
Церковь была переполнена. Горели свечи – много свечей – и
одуряюще пахло ладаном. В переднем ряду кто-то постоянно кашлял и
шмыгал носом – скорее всего, моя тетушка Лавиния, с самого утра
прикладывавшая к глазам батистовый платочек, или же няня Флоренс,
отлично обходившаяся и без него. Задние ряды, которым не досталось
места на скамьях возле алтаря, молчаливо напирали, и на них шикали,
прося не толкаться.
И все это под разносившийся по церкви глубокий, грудной голос
святомонахини Иридии, уже добрый час выводившей молитвы к Великой
Матери.
Этот ее голос, и запах горящих свечей, и разгоряченные людские
тела – многим здесь не помешало бы постирать пропахшую потом
одежду, да и самим хорошенько помыться, – а еще слишком сильная для
июня жара, втекавшая в распахнутые дубовые двери, – все это
погружало меня в полубессознательное состояние.
Оцепенение давно уже охватило мысли и чувства, тело одеревенело,
и я больше не ощущала ни ног, ни рук, в которых старательно сжимала
зажженную свечу. Но была рада этому дурману, этой спячке, на
короткий срок избавившей меня от мучительных размышлений и поиска
выхода из ситуации, в которую я попала.
Потому что выхода из нее не было.
Тут на хорах грянули, затянули церковный гимн, да так громко,
что я дернулась, возвращаясь из полузабытья в реальность. Сердце
бешено заколотилось, и я растерянно обвела взглядом пеструю толпу –
кажется, в церковь Великой Матери, стоявшую на выезде из Нукка,
пришел весь округ Гленншир. Подумала отстраненно: а чего все так
вырядились, если у нас похороны?..
Но тут пришла в себя окончательно. Тряхнула головой, разгоняя
остатки липкого тумана. Потому что у нас были вовсе не похороны – я
присутствовала на собственном венчании. Простояла почти час на
коленях на мягкой подушечке возле алтаря, и этот высокий мужчина
рядом со мной, от которого за версту разило Светлой Магией, одетый
в парадный темно-синий камзол с блестящими пуговицами на груди и
Пурпурным Сердцем за храбрость, вот-вот станет моим мужем.
Именно это и ввергало меня в пучину отчаяния – моя собственная
свадьба!
К ней я относилась, как к похоронам, а брачный договор
расценивала, как смертный приговор. Потому что осуждена я была без
суда и следствия; вины моей не было и в помине – в чем может быть
виновата та, которую назначили стать женой лорда Тайлора Бростона,
нынешнего Верховного Мага его Величества, еще в колыбели?!
Правда, наказание откладывалось почти на двадцать лет, но этот
час все-таки настал. Отсюда и свеча в руке, и давка в церкви, и
сосредоточенное лицо венчавшей нас святомонахини, нараспев читающей
молитвы. Но венчание подходило к концу, и она вот-вот объявит нас
мужем и женой!..
С трудом повернув одеревеневшую шею, я кинула взгляд через
белоснежную вуаль на незнакомца, который скоро станет моим законным
супругом. Тайлора Бростона я увидела первый раз в жизни этим самым
утром, и до сегодняшнего дня он проявлял к моему существованию
завидное равнодушие.
К удивлению, жених оказался вполне привлекательным. Он был
старше меня на одиннадцать лет – ему недавно исполнилось тридцать –
темноволосый, с волевыми чертами лица, упрямым подбородком и яркими
синими глазами. Все остальные знания о нем были мною почерпнуты
исключительно из газет. Лорд Бростон оказался любимцем столичной
прессы, частенько замеченным ею в обществе ослепительной
прима-балерины Жаклин Брюссо, – тетушка постоянно зачитывала мне
колонку светских новостей из «Столичного Вестника».
Вот и сейчас я смотрела на молодого франта и думала… Он-то в чем
провинился? За что его так жестоко наказали… мною?!
В чем-то я ему даже сочувствовала, моему товарищу по несчастью.
И все только потому, что наши отцы девятнадцать лет назад решили
объединить свои земли, примыкавшие друг к другу. Похоже, распили
бутылку коньяка после обеда, раскурив кембрийские сигары, и
подумали, что это очень даже неплохая идея. После чего заключили
проклятый брачный договор, расплачиваться за который приходилось их
детям!
