Каждый день последних шести лет моей жизни начинался с:
- Мам, а ты постирала мою футболку? – от старшего сына, - в
смысле я не сказал? Она же вон… под кроватью у меня валялась.
- Мам, а нам поделку надо было в садик вчера сдать! Я забыл
сказать, - младший, - а там обязательно! Воспитательница ругается
уже. Мам, а у тебя есть шишки и листики?
А в голове мысли: опять не выспалась, голова болит, ещё и
понедельник! Старший на мою блузку вчера бросил свой рюкзак,
поэтому она помятая. У младшего зуб надо лечить, а денег нет. Ещё
нужно сдать на какую-то ерунду в садик младшего, старший
бессовестно курит, думая, что я не знаю, зимние сапоги почти
сдались под натиском лет, а ещё… заплатить коммуналку, починить
пуховик, пока молния совсем не перестала сходиться, купить картошку
после работы, закинуть деньги на проезд старшего и…
- Доброе утро, - встал в дверном проеме постоянно остающийся у
нас на ночёвку друг Саши – старшего сына, - какие-то вы сегодня
совсем взмыленные.
В его руке дымилась кружка с кофе, на лице сияла улыбка, а на в
молодых не знающих суеты глазах читалась безмятежность. Я в этот
момент одновременно обувалась, помогала младшему сыну завязать
шарф, писала коллеге, что опоздаю на пару минут и думала где взять
деньги на починку этого противного кухонного бойлера, который
сонную меня снова тюкнул током с утра пораньше.
- Как хорошо, что мне сегодня ко второй, - встал рядом с ним
Сашка, - и мне не надо с вами в забитый автобус.
А я вспомнила:
- Деньги на обед у меня в тумбочке, - кивнула и закатила глаза,
вспомнив, что он опять купит на них себе раковых палочек, - Саш,
если мне ещё раз позвонят из университета…
- То ты скажешь отцу, а он скажет мне, что-то я болван, - криво
улыбнулся сын, - там на улице дубак, можно я в туалете подымлю? И
не кривись, ты и до этого всё знала, а мне ничего не сказала.
Махнула ему кулаком в воздухе, подтянула шарфик младшего до носа
и взяла с полки ключи. Ну, как обычно всё через…
- Мам, поделку можно и из других всяких штук, типа проводов,
пластилина, палочек от суш или… Макс сделал из бумаги, но я хочу из
шишек! – бурчал сквозь ткань шарфика младший, - помнишь, как мы с
тобой в прошлый раз делали? Но только тогда осенью было, а сейчас
новогодняя выставка, но… - мы вышли в подъезд за руку, - вот я
сразу вспомнил, как Сашка тогда смеялся над нашим шишечным
лесовиком, а сам… слу-ушай, мам, а может из зубочисток? И ваты
какой-нибудь, типа из снега?
- Как скажешь, солнышко, - вытянула его из лифта.
А сама: на ужин будет рассольник. Терпеть его не могу, но
Антошка – младшенький просто обожает. Значит ещё сметаны надо
купить, огурцы достать и… ё-мае! Нафиг столько снега?
- Мам, а ты меня на новый год к папе отпустишь? Он сказал, что
зовёт, - шагал за мной по тропинке Антон, - я, правда с его
невестой не сильно говорить хочу, потому что она надо всем смеется,
но зато у них много необычного поесть есть, а я люблю
пробовать.
- Если заберёт, то конечно отпущу, - пробивала тропинку из
нашего подъезда я.
Полвосьмого, почему ещё никто отсюда не вышел? Иногда было
ощущение, что во всём доме только я одна куда-то вечно ношусь. И
проблемы у одной меня – остальные спокойно живут.
- Не понимаю, почему Сашка не хочет с папой разговаривать, -
пожал закутанными в куртку плечами Антошка, - папа же вон какие
подарки мне и ему дарит, папа зовёт нас в гости, папа… я бы хотел,
чтобы папа снова жил с нами.
О, этого и я бы хотела. Он уходил от нас пять лет назад на
несколько месяцев, Антону было чуть больше года тогда, потому
вернулся – всё было хорошо. А после… он нашёл себе ту, кого смог
полюбить. Причём он никогда не говорил мне лжи, не изменял и не
предавал – просто в один ужасный момент сказал, что разлюбил, ушёл,
оставив нам с детьми квартиру. Нашёл себе красивую и молодую, без
детей, кредитов и с хорошей работой. Поэтому она не просит у него в
долг денег, как я, не требует делить расходы поровну и не пилит. А
я варюсь сама с собой, понимая, что во многом была неправа. Вот
только слишком поздно – вернуть ничего не получится, какие бы мысли
не трепетали во всё ещё влюблённом сердце.
