Марина хорошо помнила тот, первый,
уход отца, хотя была тогда ещё ребёнком. Но тогда его предательство
и обиду она ощущала более остро и болезненно. Теперь же её мучила
совесть, что в глубине души чувствует какое-то облегчение.
Шесть лет назад, будучи
двенадцатилетней девочкой, не понимая полностью отношения полов,
было не так больно и обидно за мать, не так за себя, как за младшую
сестру, которая любила отца больше, чем маму. Мать всегда была
рядом, всегда добрая и ласковая, готовая придти на помощь по
первому зову дочери, особенно младшей, покорно подчинялась главе
семейства, а сестра любила победителей.
Тогда девочки, боясь гнева отца,
тихо сидели в своей комнате, но через закрытую дверь отчётливо всё
слышали, хотя до конца не всё понимали. Резкие обидные слова папы
их не только сильно ранили, но они чувствовали себя виноватыми
перед ним, хотя фразы относились не к ним, они были направлены
маме:
- Хватит, надоело, сыт по горло
твоим нытьём. Во всём виновата ты, вечно ничего нет на месте. Не
могла вовремя постирать и выгладить. За остальными вещами приду
позже, как выстираешь и выгладишь. Не ной, дай спокойно собраться и
уйти, а то что-нибудь необходимое забуду, а возвращаться сюда, в
эти стены, лишний раз не хочу, как же ты надоела, да и мне нужны
деньги.
- Андрей, у нас же дети. Подумай о
них.
- Будет хорошая жена, захочу, будут
и дети.
- Что я им скажу?
- Правду. Скажи правду. Всё как
есть. Что ты целый день на работе, часто и вечера тоже там торчишь,
да иногда и выходные прихватываешь, всегда задерживаешься. Надоело,
да и хозяйка из тебя никакая. Когда ты последний раз пироги пекла?
Окна с осени грязные были, пришлось Маринку заставлять мыть. Самому
приходилось всем руководить, детей совсем распустила, старшая без
подзатыльника сама работы по дому не видит.
- Я не успеваю. Если я оставлю
работу, мы не проживём на твои копейки.
- Ну, конечно, во всём я виноват, а
ты святая, теперь меня деньгами попрекаешь, сколько могу, столько и
зарабатываю. Что мне топор в руки брать и на большую дорогу
выходить. Другие женщины как-то экономить умеют, и при такой
зарплате мужа, хорошо ведут хозяйство. Она плохая хозяйка, а
виноват я. Тебя родители не приучили к порядку, не втолковали, что
значит быть хорошей женой и хозяйкой, а я мучайся всю жизнь,
воспитывай и тебя.
- Пожалуйста, не трогай моих
родителей. Андрюш, не уходи, я постараюсь исправиться и всё
успевать и пирогов сегодня напеку. Пойми меня, целый день на
работе, готовка, уборка, уроки с Оксаной.
- Опомнилась. Поздно спохватилась.
Готовка, уборка. Да ты раз в неделю только по выходным убираешься,
везде пыль, вред моему здоровью. Девчонки тунеядки, все в тебя,
приходилось каждый раз за ними проверять уборку. А уроки сами
должны делать, большие уже, к труду лентяйки не приучены, мне этим
приходилось заниматься. Ладно, некогда мне, не мешай собираться,
сказал, надоела ты со своим бабским нытьём, уйди, а то не сдержусь,
получишь.
Они слышали, как мама, тихо
всхлипывая, прошла мимо двери их комнаты на кухню. Ещё вчера, даже
сегодня до прихода отца с работы, Марина была счастлива. Подходил к
концу учебный год, и вчера вечером перед сном она вместе с сестрой
радовалась в преддверии каникул, отпусков родителей и поездок. Но
сейчас всё изменилось, и Марина не знала, как они будут жить
дальше.
Сёстры слышали и понимали, что папа
собирает вещи и хочет уйти. Младшая из девочек, слегка дотронувшись
рукой до старшей сестры, спросила: «Марин, а куда папа собирается
пойти?»
- Куда? Куда? К чужой тётке. Вот
куда.
- А зачем?
- Не слышала что ли? Жениться,
целоваться, пироги есть, детей заводить.
- А как же я, Марин? - Оксана
теребила за руку сестру.
