Меня ведут к самолету без лишних слов.
Двое мужчин в черных костюмах сопровождают меня так, будто я
особый груз, который нельзя упустить. Взлетная полоса освещена
мягким светом фонарей, а частный лайнер с эмблемой на хвосте
сверкает в свете прожекторов, как драгоценный камень. Разумеется,
Третьяков не летает обычными самолетами. Только лучшее, только
роскошь.
Я поднимаюсь по трапу, стараясь сохранять спокойствие.
В салоне пахнет дорогой кожей и ненавязчивыми цветочными нотами.
Здесь просторные кресла цвета топленого молока, стеклянный мини-бар
с напитками, мягкий свет. Лайнер компактный, рассчитанный на
небольшую группу пассажиров, но кроме меня и охраны на борту только
персонал частной авиакомпании, облаченный в строгую форму.
— Садись, — приказывает один из охранников и жестом указывает
мне на кресло.
Я подчиняюсь, потому что знаю, что спорить бесполезно. Все равно
посадят в нужное кресло и доставят туда, куда приказал босс.
Мужчина склоняется надо мной и протягивает руку к ремням. Щелкают
замки. Одно движение, и я пристегнута. Плотно, слишком плотно.
— Вставать можно только с моего разрешения. И без фокусов, —
мужчина смотрит прямо в глаза, ожидая реакции.
— Конечно. Разве я похожа на человека, который любит фокусы?
Он не отвечает, лишь чуть хмурится, прежде чем отступить. Я
перевожу взгляд на второго охранника. Он стоит чуть в стороне,
скрестив руки на груди, и смотрит на меня с едва заметной
насмешкой.
— Не много ли мужчин на одну девушку? — бросаю я, опуская голову
на подголовник.
— Поверь, если бы босс не приказал держать тебя под особым
присмотром, я бы с удовольствием занялся чем-нибудь более
приятным.
— Например?
Он усмехается, но ничего не говорит. Я закрываю глаза,
притворяясь, что меня не волнует ни их присутствие, ни ремни, ни
этот самолет, несущий меня в неизвестность. Хотя насчет
неизвестности я погорячилась. Я слышала обрывки разговоры в машине,
пока мы ехали в аэропорт, и поняла, куда мы направляемся.
Вся эта обстановка всего лишь еще одно напоминание о том, кем
является Герман Третьяков. Если другой человек мог бы просто
запереть пленницу в доме, то он использует для этих целей целый
остров.
Свой остров.
Роскошная клетка посреди океана.
— Могу предложить вам шампанское? Или, может быть, что-то
покрепче?
Надо мной появляется стюардесса с вежливой улыбкой и безупречно
уложенными волосами.
— Девушка ничего не будет, — тут же отзывается охранник.
— А воды хоть можно? — подаю голос, хотя пить не хочу.
— Воды тоже нельзя.
Он снова подходит ко мне вплотную и затягивает ремень еще туже.
Становится больно, но я не подаю вида, только неотрывно смотрю на
него.
— Увидела что-то интересное? — бросает он. — Говорят, ты
психолог? Наверное, думаешь, что видишь людей насквозь?
— Хотите, проведу экспресс-диагностику? Первая консультация
бесплатная.
— Давай, — хмыкает он. — Хотя я в это не верю.
Я делаю вид, что внимательно его изучаю, прежде чем
говорить.
— Вы выбрали эту работу не случайно. Вам нравится ощущение
власти, даже если вы это не признаете. Вам комфортно держать оружие
в руках, потому что оно дает вам иллюзию полного контроля над
ситуацией.
Его лицо остается непроницаемым.
— Думаешь, я люблю оружие?
— А разве нет? — я приподнимаю бровь. — Вряд ли вы работаете
здесь из-за хорошей корпоративной атмосферы. Вы привыкли к тому,
что сила решает больше, чем слова. Скорее всего, в детстве вас
этому научили. Может, били. Может, просто дали понять, что быть
слабым, значит проиграть.
— Забавно, как быстро ты ставишь диагнозы, — холодно бросает он,
но чуть заводится.
— Не диагнозы, а наблюдения, — поправляю я. — Вы выбрали опасную
работу, потому что вам нужен риск. Адреналин. Возможность каждый
день быть в состоянии боевой готовности. Обычная жизнь вам
неинтересна. Офис, рутина, стабильность — это не для вас.
