— Спасибо за службу, майор, — командир отряда пожимает мне
руку.
Меня сегодня провожают как героя. Я же ощущаю себя никчемным
куском дерьма.
— Мы ждем тебя обратно, — кивает на мою ногу. — Но не раньше,
чем полностью восстановятся все двигательные функции.
А с этим, надо признать, у меня беда. Два месяца прошло, но нога
все так же не разгибается до конца, а к концу дня больно на нее
наступать. Я получил ранение во время одного из выездов. Разрыв
сухожилия четырехглавой мышцы бедра — диагноз я теперь знаю на
зубок, потому что именно он лишил меня привычной жизни.
Я пробыл на больничном максимально допустимые шестьдесят дней.
Дальше нужно было либо возвращаться на службу, либо уходить. И,
конечно, я рассчитывал на первый вариант, но пришлось следовать
второму.
— Да я хоть завтра, Ром. Ты же знаешь, — верчу в руках пачку
сигарет. Охота закурить, чтобы хоть немного отвлечься и чем-то себя
занять.
Сегодня еще, как назло, тепло и солнечно, и я чувствую себя
лишним в этой прекрасной жизни, потому что вокруг меня давно
сгустились тучи и осел мрак.
— Знаю, но иногда обстоятельства вынуждают действовать иначе.
Воспользуйся перерывом для расстановки приоритетов, — намекает на
мою личную жизнь, которая как раз из-за работы и не клеилась.
Только никому не нужен инвалид.
Я и с девушкой из-за этого расстался.
— Они были расставлены, — недовольно тяну я. Осматриваюсь. У
парней занятие на плацу. Печет хорошо, ребята все взмокшие, но
продолжают с упорством отрабатывать технику. И моя душа рвется к
ним. — Я в поле хочу, — киваю в сторону ребят.
Нахожу Шевцова, своего боевого товарища. Мысленно иду за ним шаг
в шаг, прикрывая тыл. Мы всегда работали в паре, а теперь он
остался один, принципиально отказавшись от нового напарника.
Конечно, в отряде меня может заменить любой. Взаимозаменяемость —
основа любого подразделения, но Марк та еще упрямая заноза в
заднице. Сказал, что бережет место для меня.
— Ну ты еще заплачь, — Котов качает головой. Да мне от самого
себя тошно, но не могу я пока справиться с тупой болью. — Я пришлю
тебе контакт физиотерапевта, он работает с военными после ранение,
помогает восстановиться. Не пренебрегай его рекомендациями, и
вернешься в отряд. Еще пару месяцев я тебе место придержу.
Мы прощаемся в спешке. Парней поднимают на срочный выезд, и мы
едем в разные стороны. Это оказывается тяжелее, чем я представлял,
поэтому я съезжаю на обочину и десять минут просто дышу.
Пальцами разминаю грудную мышцу в области сердца. Оно сейчас
работает на износ.
На шее будто затянулась невидимая удавка, которая не дает
дышать.
И я уговариваю себя, что жизнь продолжается, пусть и с новыми
вводными. Что это не конец, а только перерыв. Что Котов прав, и
пришло время оценить приоритеты и расставить их заново.
Не помню, как доезжаю домой.
В комнатах бардак, как и в моей жизни. На кухне гора немытой
посуды и пустые бутылки. Бухал, когда узнал, что увольняют.
Все выглядит депрессивно, я иду по худшему сценарию, о котором
нас предупреждали психологи. Скатываюсь на дно эмоциональной ямы,
из которой нет выхода.
Прохромав до раковины, достаю из-под мойки мусорное ведро и
сгребаю в него все со стола. Никакой больше жалости к себе. Я и так
в ней тонул последние два месяца. Сколько можно?
Навожу порядок. Разбираюсь с посудой, меняю постельное белье,
устраиваю уборку и готовлю ужин. Это все долго, к вечеру начинает
ныть нога, и я обессиленно падаю на диван в гостиной.
Отдохнуть не получается. Стоит ненадолго расслабиться, как в
дверь звонят. Это мужики. Заваливаются небольшой группкой,
поддерживают.
Марк во главе делегации. Следом за ним Руслан, Серега — мы с
ними столько выездов отработали, что даже считать страшно.
Замыкающий — Морозов, наш бывший кэп, который теперь руководит
тренировочным процессом.
