Меня ведут к самолету без лишних слов.
Двое мужчин в черных костюмах сопровождают меня так, будто я особый груз, который нельзя упустить. Взлетная полоса освещена мягким светом фонарей, а частный лайнер с эмблемой на хвосте сверкает в свете прожекторов, как драгоценный камень. Разумеется, Третьяков не летает обычными самолетами. Только лучшее, только роскошь.
Я поднимаюсь по трапу, стараясь сохранять спокойствие.
В салоне пахнет дорогой кожей и ненавязчивыми цветочными нотами. Здесь просторные кресла цвета топленого молока, стеклянный мини-бар с напитками, мягкий свет. Лайнер компактный, рассчитанный на небольшую группу пассажиров, но кроме меня и охраны на борту только персонал частной авиакомпании, облаченный в строгую форму.
– Садись, – приказывает один из охранников и жестом указывает мне на кресло.
Я подчиняюсь, потому что знаю, что спорить бесполезно. Все равно посадят в нужное кресло и доставят туда, куда приказал босс. Мужчина склоняется надо мной и протягивает руку к ремням. Щелкают замки. Одно движение, и я пристегнута. Плотно, слишком плотно.
– Вставать можно только с моего разрешения. И без фокусов. – Мужчина смотрит прямо в глаза, ожидая реакции.
– Конечно. Разве я похожа на человека, который любит фокусы?
Он не отвечает, лишь чуть хмурится, прежде чем отступить. Я перевожу взгляд на второго охранника. Он стоит в стороне, скрестив руки на груди, и смотрит на меня с едва заметной насмешкой.
– Не много ли мужчин на одну девушку? – бросаю я, опуская голову на подголовник.
– Поверь, если бы босс не приказал держать тебя под особым присмотром, я бы с удовольствием занялся чем-нибудь более приятным.
– Например?
Он усмехается, но ничего не говорит. Я закрываю глаза, притворяясь, что меня не волнуют ни их присутствие, ни ремни, ни этот самолет, несущий меня в неизвестность. Хотя насчет неизвестности я погорячилась. Я слышала обрывки разговоров в машине, пока мы ехали в аэропорт, и поняла, куда мы направляемся.
Вся эта обстановка – всего лишь еще одно напоминание о том, кем является Герман Третьяков. Если другой человек мог бы просто запереть пленницу в доме, то он использует для этих целей целый остров.
Свой остров.
Роскошная клетка посреди океана.
– Могу предложить вам шампанское? Или, может быть, что-то покрепче?
Надо мной появляется стюардесса с вежливой улыбкой и безупречно уложенными волосами.
– Девушка ничего не будет, – тут же отзывается охранник.
– А воды хоть можно? – подаю голос, хотя пить не хочу.
– Воды тоже нельзя.
Он снова подходит ко мне вплотную и затягивает ремень еще туже. Становится больно, но я не подаю вида, только неотрывно смотрю на него.
– Увидела что-то интересное? – бросает он. – Говорят, ты психолог? Наверное, думаешь, что видишь людей насквозь?
– Хотите, проведу экспресс-диагностику? Первая консультация бесплатная.
– Давай, – хмыкает он. – Хотя я в это не верю.
Я делаю вид, что внимательно его изучаю, прежде чем говорить.
– Вы выбрали эту работу не случайно. Вам нравится ощущение власти, даже если вы это не признаете. Вам комфортно держать оружие в руках, потому что оно дает вам иллюзию полного контроля над ситуацией.
Его лицо остается непроницаемым.
– Думаешь, я люблю оружие?
– А разве нет? – я приподнимаю бровь. – Вряд ли вы работаете здесь из-за хорошей корпоративной атмосферы. Вы привыкли к тому, что сила решает больше, чем слова. Скорее всего, в детстве вас этому научили. Может, били. Может, просто дали понять, что быть слабым – значит проиграть.
– Забавно, как быстро ты ставишь диагнозы, – холодно бросает он, но чуть заводится.
– Не диагнозы, а наблюдения, – поправляю я. – Вы выбрали опасную работу, потому что вам нужен риск. Адреналин. Возможность каждый день быть в состоянии боевой готовности. Обычная жизнь вам неинтересна. Офис, рутина, стабильность – это не для вас.
