Жизнь по любви

## ГЛАВА 1

Звук удара о стол эхом разнесся по гаражу. Марина победно выдохнула, глядя на поверженного противника – коренастого парня, чье лицо исказилось от смеси боли и удивления.

– Черт, Маринка, ты мне чуть руку не сломала, – Димка потряс кистью, морщась.

– Не драматизируй, – Марина улыбнулась, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. – Просто признай, что проиграл девчонке.

Вокруг импровизированного стола для армрестлинга – грубо сколоченной конструкции с мягкими подлокотниками – собралось человек десять. Гараж Михалыча, местного механика, давно стал неофициальным клубом для тех, кто увлекался армрестлингом. Здесь пахло машинным маслом, металлом и потом – запахи, которые Марина научилась любить.

– Ладно, признаю, – Димка протянул ей руку для рукопожатия. – Но только потому, что ты не просто девчонка, а чемпионка области.

Марина пожала его руку, чувствуя, как внутри разливается тепло. Здесь, среди этих людей, она была собой – не дочерью Ковалевых, не потенциальной студенткой медколледжа, а просто Мариной со стальной хваткой.

– Через две недели областные, – напомнил Михалыч, протягивая ей бутылку воды. – Если выиграешь, поедешь на всероссийские. Там уже серьезные призовые.

Марина сделала глоток воды, представляя себе эту возможность. Всероссийские соревнования – это шанс заявить о себе, привлечь спонсоров, может быть, даже получить спортивную стипендию.

– Я готова, – кивнула она. – Тренируюсь каждый день.

– Родители-то в курсе? – тихо спросил Михалыч, отводя ее в сторону от остальных.

Улыбка Марины померкла. Она опустила глаза, разглядывая свои руки – сильные, с мозолями и натоптышами, совсем не похожие на руки будущего медработника.

– Нет, – коротко ответила она. – И не будут. Они думают, что я готовлюсь к поступлению.

Михалыч покачал головой, но спорить не стал. Он знал ситуацию Марины – все в их небольшом районе знали семью Ковалевых. Отец – Николай Петрович, всю жизнь проработавший на металлургическом заводе, и мать – Анна Сергеевна, санитарка в городской больнице. Простые люди, которые хотели для дочери лучшей доли.

– Ладно, – Михалыч хлопнул ее по плечу. – Тренируйся. А с родителями… разберешься как-нибудь.

Марина кивнула, хотя внутри все сжалось от предстоящего разговора. Она посмотрела на часы и вздрогнула.

– Черт, уже семь! Мне пора.

Она быстро собрала вещи, накинула толстовку, скрывающую мускулистые руки, и выскочила из гаража. До дома было пятнадцать минут быстрым шагом, если срезать через парк. Родители должны вернуться с работы к половине восьмого, и если она не будет дома, начнутся вопросы.

Вечерний воздух был прохладным, и Марина пожалела, что не взяла куртку. Она ускорила шаг, проходя мимо детской площадки, где когда-то играла сама. Странно, как все изменилось. Когда-то отец гордился ее силой, смеялся, когда она в пять лет побеждала в армрестлинге мальчишек со двора. "Моя богатырша," – говорил он, подбрасывая ее к потолку.

А потом что-то изменилось. Может, когда ей исполнилось четырнадцать, и мать начала говорить о "женском предназначении". Или когда отец получил травму на заводе и три месяца не мог работать, проклиная свои "бесполезные руки". Постепенно их гордость за ее силу превратилась в беспокойство, а затем – в открытое неодобрение.

"Что за девушка с такими руками? Кому ты такая нужна будешь?" – качала головой мать, разглядывая ее мозоли после тренировок.

Марина завернула за угол своего дома – пятиэтажки из серого кирпича – и замерла. У подъезда стояла машина скорой помощи. Сердце пропустило удар. Неужели с родителями что-то случилось?

Она бросилась к подъезду, взлетела по лестнице на третий этаж и с облегчением увидела, что дверь их квартиры закрыта. Скорая приехала к кому-то другому. Марина перевела дыхание, достала ключи и тихо вошла в квартиру.