В свете фар мелькнул силуэт голого мужика отсвечивающего бледными ягодицами. Он пронесся наискось по шоссе, высоко задирая ноги и пугливо озираясь. Судя по всему, его пугал совсем не быстро несущийся автомобиль. Из тьмы, тем же курсом, выскочила лохматая тень. Я уже ничего не мог поделать. Когда моя нога коснулась педали тормоза, мохнатое животное, принятое мной за медведя, стукнулось о капот, потом влетело в лобовое стекло, высадив его внутрь салона. Подушка ударила меня в лицо, выбив дух. Последнее, что я помнил, это свист тормозов.
– Ты как, мужик? – Спросил голос.
Я попытался открыть глаза. Было темно, хоть глаз коли. Голова раскалывалась от боли. Попробовал открыть рот и почувствовал, что этому мешает засохшая кровь.
– Как машина? – Спросил я, когда мне удалось разлепить губы.
– Машина? Да хрен с ней, с машиной. Главное ты сатира грохнул, молодчина. Я у тебя в долгу. Воистину, удача, что ты оказался на дороге в этот момент.
– Кого я грохнул? – Мне показалось, что удар породил в моем сознании звуковые галлюцинации.
– А, забей. Тварь такая, гналась за мной.
– Ты почему голый бежал?
– Как почему, потому что меня этот сатир с его женой застукал. Ты бы видел ее, нимфа, красивая не описать. Глянет на тебя и все, маму родную продашь за этот взгляд. А они на этом не останавливаются. Знаешь, какие охочие до мужиков? А мужья их, сатиры гребанные, ох какие ревнивые.
От звуков голоса говорившего и от того бреда, что он нес, голова разболелась еще сильнее.
– Заткнись, пожалуйста. – Попросил я его.
– Сам заткнись. Будешь дерзить, сделаю так, чтобы убийство ревнивца повесили на тебя.
Я закрыл глаза, все равно ничего не видно. В спину колола жесткая стерня. Видимо мужик стащил меня с дороги на скошенное пшеничное поле.
– У меня в машине аптечка, там анальгин есть, принеси. – Попросил я.
– Сейчас.
Ноги еле слышно затопали по мягкой почве. Я приподнялся на локте. Моя машина светилась на дороге одними задними фонарями. Надо было звонить в скорую и ГИБДД, чтобы зафиксировать дорожно-транспортное происшествие. Телефон лежал в нагрудном кармане пиджака. От прикосновения экран его загорелся, но к несчастью, набрать на нем уже ничего было нельзя. От удара он весь покрылся сетью трещин, обрамленных черными разводьями растекшихся кристаллов. Надо было идти к дороге, остановить машину и попросить людей вызвать службы.
Подъем дался мне с трудом. Хорошо, что не болело ничего кроме головы в целом и лица в частности. Я заковылял в сторону красных фонарей. Машину было жалко, очень жалко. Она была почти новенькая, пятилетняя и стоила мне половину зарплаты ежемесячно. После ее покупки я даже осанку сменил. Вот, что хорошая вещь делала с людьми.
– Эй, ты, спаситель, а что такое анальгин?
Мужик, до сих пор голый, ковырялся в багажнике, разбрасывая мое имущество прямо на дорогу.
– Уйди, я сам найду.
Аптечка лежала в боковой нише багажника, прикрытая панелью. Я оторвал от упаковки две таблетки и разжевал их. Нашел на заднем сиденье бутылку воды, которая до аварии стояла у меня под рукой. Запил отвратительный вкус таблеток прямо из горлышка. Мужик стоял рядом и наблюдал за моими действиями.
– Белая горячка? – Догадался я.
– Что, белая горячка?
– У тебя белая горячка? Ты в запое что ли?
– Извини, ты о чем? – Мужик сделал вид, что не понимает.
Я принюхался, пытаясь уловить знакомые нотки перегара. Ничего не чувствовалось.
– Ни о чем. Телефон есть? – Спросил я, и сразу осекся. – Тьфу ты, черт, куда же ты его положишь?
– Нет, у меня, как у латыша, хрен да душа.
– Покажи мне, кого мы сбили? – Очень хотелось увидеть того медведя, которого этот сумасшедший называл сатиром.
Хотя, может быть, этот медведь и домогался его. Какая-то прелюдия, судя по виду мужика, у них была.
